Юная Раса - Майк Манс

– Анна? Я… я устал… эмоции… страх… я уснул. Но, кажется, больше никогда не смогу спать спокойно.

Голландка понимающе кивнула, подошла и обняла его.

– Как я тебя понимаю… – прошептала она, всхлипывая. Ничего ты, милая, не понимаешь.

* * *

Прошло четыре дня. Он стал лучше спать. Начал есть. Снова смог работать. Агент с Земли ничего не нашла. Они ничего не объявили, казалось, что дело закрыто за отсутствием мотива, подозреваемого и любых доказательств. Это успокаивало. Как и то, что люди снова выходили на рабочие места, прекращая ныть и жаловаться. Вчера вернулись их «туристы», которые свои слёзы отплакали в пути. А с ними и этот Григорьев. Ещё один философ. Сколько же их развелось? Англичанин, индус, русский. Да ещё и социологи, психологи! Все эти люди боролись за то, чтобы испоганить их жизнь. А ведь жизнь была прекрасной. Пусть в ней было горе. Допустим был ужас. Но собственное человеческое горе, и собственный человеческий ужас. А Кен-Шо хотели заменить их на суррогат счастья, дать людям плацебо, чтобы они поверили в свою добрую натуру. Вы кого обманываете, идиоты?

Вернувшиеся рассказывали всем о впечатлениях, правда, на фоне произошедшего по его вине, не столь эмоционально, как могло бы быть в ином случае. Театралы. Актёришки. Всем же сразу видно, что вам наплевать на англичанина. А если и нет, то лишь потому, что вас волнует только Согласие. Прайс был никому не нужен, он сыграл свою роль в пьесе и был убран в сундук – его тело отправили на Землю. И слава богу! Ещё не хватало начать устраивать кладбища на Марсе. Люди шептали, дескать Кен-Шо по просьбе КАС залатали ему горло, накачали кровью, чтобы всё выглядело так, будто Прайс «умер от инсульта». Так они хотели скрыть правду от людей? От семьи Томаса? Мерзавцы. Подкинут труп англичанина где-то в парке – мол, гулял, и вот – пшик – и нет философа. Какое горе. Все плачут. Но никто не узнает, что этот дурень умер за то, что хотел сломать вашу сущность, исправить её. И что своей смертью посмел и его жизнь испоганить.

К нему пристал Григорьев, начал со скорбным лицом допытываться, как он тут. Тебе правда интересно? Всех опросил? Не мерзко самому, а? Но, увы, нельзя его посылать к черту, нельзя быть грубым. Всё же, хоть он и стал один раз орудием Дьявола, сам он – не Дьявол, он – человек. Надо оставаться культурным. И он ответил, рассказал, как тяжело всё переносит, как не ожидал, что среди них окажется убийца. Легко говорить правду.

Работал он до поздней ночи, потому что иначе не мог. Боялся, что приснится Прайс, хотя тот больше не появлялся. И на том спасибо, сэр. Но страх, что тот просто выжидает, мешал. Поэтому он работал, пока были силы. И сегодня работал. Много дел. Надо успеть получить максимум знаний, пока пришельцы не опомнились и не улетели. Да и пусть летят, он уже узнал столько, что целые поколения людей будут переваривать и создавать технологии на основе фундаментальных наук. Но можно ведь и ещё больше? Можно. И он пахал как вол, и многие делали так же. Кто-то просто был «совой», кто-то, как и он, гасил эмоции и прятался ото сна. Кто-то просто ждал свободных серверных мощностей и выходил «в ночную смену». Но каждую ночь наступал момент, когда работать он больше не мог. И тогда шёл домой и с опаской ложился спать. И сегодня этот миг пришёл, а как иначе? Он проверил почту и обнаружил новое письмо от того же бизнесмена. Вот настойчивый, а. Он долго думал, открывать ли письмо или удалить сразу. В конце концов почему-то именно после прочтения прошлого он сорвался и отдался Сатане в его руки. Может, и не стоит читать? Но всё же открыл.

И что там было? Да ничего. То же самое бла-бла-бла на тему, что, может, всё-таки получится сотрудничать, бла-бла-бла – много денег, известность, все дела. Ерунда, не стоящая времени. А вот что стоило его времени, так это Согласие. Мерзкие, противные идеи, которые нельзя допустить к людям. Эта их фальшивая любовь ко всем. Как у Григорьева, который сегодня докопался ни с того ни с сего. Какое ему, чёрт возьми, дело до его самочувствия? Лже-забота. Фальшь! Они все уже вовсе не люди, они обработаны пришельцами. Да и как знать, Григорьев ли вернулся с дурацкой планеты, или же его заменили на инопланетянина? Чёрт, какой он мерзкий тип, ей богу. Так бы и вырвал его грязную бороду с корнем!

Он чувствовал, как ненависть переполняет его, как дрожат руки. Почему душа в таком смятении? Почему так хочется крови?

Глава 17. Джоанна Коллинс

Сэмюэл выжил. Чудом, просто каким-то невероятным чудом, пуля прошла навылет мимо печени и правой почки. Вторая на излёте, после того как замедлилась, пролетя сквозь колесо машины, попала ему прямо в задницу или, как сказал врач, «в мягкие ткани бедра» – сидеть какое-то время будет больно, но последствий особых не должно быть. Хотя он потерял много крови и лежал под капельницей.

Позавчера, в тот роковой вечер, Джоанна и правда не успела уйти далеко – она, не торопясь, прогуливалась, думая над событиями в Чикаго. Над тем, что может Паркер ни в чём и не виноват, что он мог оказаться марионеткой в руках злодеев. Хотелось так думать. И тогда она вынуждена была признать, что поступила как последняя сука. Влюбила в себя хорошего человека. Богатого. Успешного. И обманула его доверие, разбила сердце. Противно было. Хотелось развеяться, отвлечься, списать всё на работу и на долг, но не помогало.

И вот она шла после кружки пива, проветривая мозг не столько от последнего, сколько от негативных эмоций. Раздавшийся позади глухой выстрел на грани слышимости вывел её из задумчивости, организм перешёл «в боевую трансформацию». Так Джоанна это называла. Все мышцы мгновенно пришли в тонус, голова прояснилась, зрение и слух обострились, реакция выросла. Нет, это не было какой-то мутацией, просто результат многолетних тренировок и службы в армии США. Она рванула назад, стараясь бежать бесшумно и держась в тени, что ночью, при свете небольшого числа фонарей, да ещё и в тумане, было не очень сложно. Подоспела вовремя, увидела мелькнувший силуэт киллера и сделала выстрел в ноги. Надо было стрелять на поражение, чёрт. Но она всё равно промахнулась, даже одна кружка пива делает из тебя мазилу.

Когда минуту спустя истекающий кровью Джулиани лежал на её руках, она тряслась