Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

Здесь не было дока и некому было «проявить» мою фотокарточку. Я пил, сосал, хлестал виски, джин, ром, пунш, коктейли… мне даже подсунули какого-то экзотического негритянского зелья, которое приготовляют беззубые старухи, пережевывая стебли чертовых растений и бережно сплевывая пьянящую слюну. Вполне понятно, что все мои внутренности протестовали и выворачивались наружу…

Дока не было, но в отеле меня ждала депеша, подействовавшая на меня лучше всех патентованных докторских средств.

Босс приказывал мне быть в самом пекле!

Уж если куда будут бросать атомную бомбу, то именно туда!..

Разрыв между африканскими странами был неизбежен. Только самолеты нейтральных стран еще курсировали между Малой Америкой и страной гор и джунглей, несметных богатств, сырья, бездорожья, каннибалов и марксистов.

Ирония судьбы! Я летел на советском самолете, гарантировавшем безопасность перелета в эти грозные часы… И вот я уже в другом африканском городе.

Он спроектирован белыми архитекторами, он оборудован белыми инженерами, он так же отличается от крытых листьями хижин туземцев, как отличаются дворцы от неандертальских пещер, но в этом городе с широкими бетонными улицами, тенистыми садами, белыми виллами, с многоэтажными зданиями банков и компаний, пробудивших континент ото сна, в этом городе белой культуры хотят хозяйничать черные!..

Печально их хозяйствование. Улица роскошных особняков полна зловония. Не работает ни водопровод, ни канализация, а черномазые хозяева не умеют это наладить. Видите ли, у них нет специалистов.

Нет специалистов? Так живите себе в грязном пригороде в незатейливых своих хибарках из глины, прутьев, жести и дерева, не лезьте в просторные холлы с роялями, в библиотеки с сокровищами человеческой мысли.

Черные хозяева распевали красные песни. И в одной из них говорилось об их желании разрушать. Они хотели разрушить все, что создано до них, разрушить до основания, а затем что-то там построить! Что они могут построить! Нет! Таких надо было усмирять. И хорошо, что в этом деле можно было обойтись силами одной Малой Америки, африканской цитадели свободы, чтобы не делать конфликта всемирным.

В черном автомобиле советской марки, с черным шофером я ехал но белому городу, захваченному черными вандалами.

До аэродрома вела прекрасная, вполне американская дорога, по которой ездили с правой стороны. Посередине она была разгорожена кактусами, чтобы уберечь машины от столкновения. Конечно, не черные проявили эту человечность… Дорога строилась «белыми» компаниями.

На аэродроме в белых костюмах и даже в пробковых шлемах ходили черные. Они тут выполняли все функции, которые никогда прежде им не доверялись, они были пограничными офицерами, таможенными чиновниками, диспетчерами. Ватага черномазых, одетых в летную форму детин завидного роста, сидела в баре, а их обслуживала… белая стюардесса…

Я не смог здесь пить и вышел на летное поле.

Самолет босса ждали с минуты на минуту.

С тех пор как босс, не занимая официального поста, обрел удивительную власть, его посещению в любой стране придавали особое значение. Его называли государственным сверхсекретарем. Говорили, что якобы настоящим руководителем государственного департамента был… Ну, не будем повторять того, что говорят досужие языки.

Я ждал босса с непонятным волнением.

Что я думал тогда о телепатии? Что? Слышал, читал, догадывался о передаче мысли на расстоянии! Допускал, что мать за тысячу километров неведомо как узнает о внезапной смерти сына, что какие-то медиумы в далеких закрытых помещениях общаются между собой, по заказу рисуют квадраты и треугольники! Не подозревал я в себе ни таких могучих чувств, ни острой чувствительности сомнамбулы, но…

Я смотрел в небо, где должна была показаться стальная птица над эскортом истребителей, и сердце у меня отчаянно билось, словно я встречал совсем не босса…

Темный полустанок, страшное слово «никогда», рельсы, на которых я остановился, ощущая вкус поцелуя на губах…

Клянусь негритянским зельем беззубых старух, это было смешно! Стоять в лютую жару на месте возможного радиоактивного кратера, встречать самого государственного сверхсекретаря и распустить нюни… Похож ли я на злополучного Тома Стрема? Впрочем, может быть, и Том Стрем, заработавший миллион на руанской истории, был человеком…

По сравнению с истребителями самолет босса, несмотря на отогнутые назад крылья, казался неуклюжим. Наши не умели летать, как русские, над самой землей и были уязвимы. У босса неплохие нервы.

Истребители еще кружили над аэродромом, а серебряный гигант, выпустив шасси, уже коснулся громоздкими колесами бетона дорожки. Он остановился вдали от зданий, и мы побежали к нему.

В колледже я хорошо бегал на двести ярдов. Я обогнал всех встречающих и даже не задохнулся, хотя сердце готово было выскочить из груди. Неужели я так растренирован? И вообще глупо было бежать.

К самолету подкатили лестницу с ковром на ступеньках. С боссом считались и здесь!.. Он вышел первым, щурился на ярком солнце, чуть бледный, совсем не загорелый, как все мы тут. Он увидел меня и усмехнулся, поманил рукой.

Я подошел к трапу.

Вокруг щелкали фотоаппараты, жужжали динамо. Я тоже спохватился и нацелился на босса, потом на выходящую из самолета за ним свиту. Два генерала, детектив в мягкой шляпе и темных очках…

Я увидел ее в видоискатель. Руки опустились, я выронил аппарат, и он повис на ремне. Холодный пот покрыл мой лоб.

Босса окружили какие-то люди. Он быстро шел и давал на ходу указания. Репортеры бежали следом.

Так вот оно что! Какой же я ублюдок с зародышем мозга без извилин! Так вот почему нужно было возить нас с ней по нью-йоркским кабакам, вот зачем надо было сулить ей голливудские павильоны, а мне супружеское ложе!.. Он таскал ее с собой, чтобы согревать простыни в отелях! Они успели сговориться еще до дурацкой нашей поездки на ферму к отцу…

Она увидела меня и улыбнулась, помахала рукой и крикнула:

— Хэлло, Рой! — Она легко сбежала по ступенькам. — Пропустим по стаканчику, Рой? Есть здесь приличный бар?

И она подставила щеку для поцелуя. И я, бесхвостый осел, я чмокнул ее, промямлив:

— Приличный? А разве есть что-нибудь приличное на свете?

Я имел в виду прежде всего приличность ее поведения, но она сделала вид, что не поняла.

Она была очень хороша в светлом дорожном костюме, гибкая, легкая, с тонкими крепко сжатыми губами, с усмешкой в уголках твердых серых глаз.

Мне надо было все-таки поговорить с боссом, он платил мне деньги. Мы догнали его у входа в аэровокзал. Он всегда был краток. Он назвал мне место, где я должен был находиться. Я понял. Там я мог остаться живым… Остальное,