Барон Робинзон - Самат Айдосович Сейтимбетов

— Вы ошибаетесь, - заявил Михаил, - резня неугодна небесам, а вы будете остановлены и побеждены. Увести его и держать под охраной, отпустить, когда отпадет необходимость!

— А когда она отпадет? – спросил кто-то и тут же раздался звук глухого удара.

— Когда мы врежем рабнекам так, что у них зубы полетят брызгами, дурень! Тогда они и так узнают, что мы прискакали на помощь!

Рабнек хотел что-то сказать, но не находил слов и его утащили прочь. Переправа продолжалась, следовало уже скакать и самому, но тут Михаил получил вызов от Огара через сеть. Манопы вблизи могли работать и без спутника, просто соединяясь друг с другом и позволяя общаться практически мысленно, беззвучно.

— Твое предложение еще в силе? – спросил Огар.

— Да, - просто ответил Лошадкин. – Они все в силе, хотя и не знаю о каком именно идет речь.

— Насчет высадки в Ымкане и помощи им против рабнеков.

— Ага.

Столица готова была пасть. Собственно, положение было плохим еще когда отправляли алый свиток мордахам, но пока гонец скакал туда и войско обратно, Тургай оказался на грани поражения. Двигайся мордахи как обычно, успели бы только к пепелищам и городам, захваченным рабнеками, и уже ничего не успели бы сделать. Даже новости о высадке пехоты в Шадаре, не слишком все изменили, рабнеки двинули войска, но и осаждать Ымкан осталась немалая толпа.

Падение столицы означало бы формальное поражение Тургая и тогда позиция войска Огара резко осложнилась бы с дипломатической точки зрения. Нет, подумал Лошадкин, плевать на дипломатию, это просто была бы уже не помощь соседям, а завоевательная война, ответное уничтожение рабнеков, противоречащее духу союза народов, всему, что говорилось перед этим походом.

— Конечно, я готов, - ответил Лошадкин. – Выделяй силы и отправлюсь немедленно, на полной скорости!

— Отлично! – Огар закричал это уже вслух и на него обернулись. – Собрать добровольцев! Повелитель Михаил отправится по небу прямо в Ымкан и поможет столице Тургая не пасть! Мы тем временем помчимся вдвое быстрее и разобьем врагов, пока те не поняли, что мы уже здесь!

— Слава повелителям!

— Меня, меня возьмите!

— Мой род готов сражаться!

— Сажа! Сажа!

Сигнальщики уже махали флажками, подавая сигналы дирижаблям и Лошадкин ощутил внутри легкое волнение. Предвкушение битвы, героической помощи, пафосного появления с небес, как и подобает посланцам богов!

Глава 41

— Повелитель! Воздушный дозор передает! - подбежавший мордах чуть ли не захлебывался словами.

— Вижу, - бросил в ответ Лошадкин, убирая от глаза подзорную трубу.

Пролом в стене и рабнеки лезли в него густо, отчаянно, сметая остатки сопротивления тургайцев. Еще часть штурмующих почти доломала ворота, за которыми высилась жалкая, хлипкая баррикада, и третья часть рабнеков то и дело грозила штурмом с двух других направлений, там, где оказались подломлены могучие каменные башни.

— Капитан, поднимайте флаг, - бросил через плечо Лошадкин, - и действуйте по второму плану.

— Повелитель, я не подведу вас! - хрокаг Дварк приложил к груди руку, склонился.

Выпрямился и из него посыпались команды, как горох из мешка. Сам Лошадкин проверил на себе броню и оружие, крутнул рукой, подавая сигнал отряду охраны и взмыл, устремился к крайнему справа дирижаблю. Вслед ему неслись команды.

— Поднять сигналы! Дирижаблям рассредоточиться и стрелять по готовности! Птерахам - сбросить врагов с неба и затем поддерживать лучников! Готовить газовые бомбы! Разогреть парометы!

Ымкан стремительно приближался и там уже заметили флотилию дирижаблей, орали и прыгали, как на стенах, так и под ними. Кто-то падал и закрывал голову, большинство подпрыгивало и что-то орало, смотрел, раззявив рты, так как никто не представлял, что происходит.

Лошадкин промчался стремительно к дирижаблю, на лету махнул рукой.

— Полный ход! - раздалась команда. - Угля не жалеть!

Дирижабль отделился от своих собратьев, ускорился, направляясь туда, куда указывала рука Лошадкина - к пролому, в который уже почти ворвались рабнеки. Были они примерно с мордахов, волосаты и быстры, и отличались от тургайцев иным окрасом шерсти, брони, размерами. Горожане были крупнее, словно хрокаги, и Лошадкин невольно задумался на мгновение, не является ли увеличение размеров признаком оседлости народов.

— Как отрабатывали! - крикнул Лошадкин.

Нихрена они толком не отрабатывали, так, пара тренировок, но крик его должен был лишь придать уверенности, а не повысить вдруг чудом мастерство. На этот дирижабль, самый прочный из всех, собрали самых крепких и могучих пехотинцев, из числа тех, что полетели спасать Ымкан. Лучшее оружие, лучшая броня, незавидная судьба, им предстояло заткнуть собой пролом, почти наверняка получить несколько ран, если не умереть.

— Воины! - воскликнул Лошадкин, вскидывая руку.

— Сажа! - заорали те в ответ, пугая горожан.

Мелькнул внизу лагерь рабнеков, осадные машины, и Лошадкин невольно оглянулся. Да, пара дирижаблей заходила прямо на камнеметы, собираясь разбить их в атаке. Птерахи уже взмыли, разбились на отряды и налетали на "воздушные силы" рабнеков, какие-то жалкие подобия воздушных шаров и дрессированных ящеров. Не драконов, но все же летающих, пусть и не слишком добровольно, судя по штырям, шпорам и уздечкам. На спинах ящеров тоже сидели лучники, но они не поспевали за птерахами, валились вниз, прямо на головы своих же.

Стена Ымкана, высокая и испещренная следами попаданий, уставшие воины, задирающие головы до хруста, кто-то даже оступился и полетел вниз, разбился о мостовую. Над флагманом флота гордо реяли два флага, союза народов и капитана Дварка, демонстрируя, что он принял командование. Над дирижаблем, где находился Лошадкин, развевался его личный флаг, опять же незнакомый тургайцам.

Отправленный обратно гонец не доехал, несмотря на охрану, а высадка подкрепления в Шадаре, что же, новости о ней не дошли до Ымкана, взятого в осаду. Лошадкина и его отряд легко могли принять за врагов, несмотря на атаку рабнеков, и почти наверняка уже приняли, слишком уж дерзко он летел над городом. Кто-то пускал стрелы, но не добивал, не хватало силы, но похоже было полно опыта - благодаря ящерам рабнеков.

Таких полезных лучников определенно следовало завербовать в свое войско, отметил Лошадкин.

— Вперед! - скомандовал Лошадкин, слетая вниз.

Птерахи летели следом, охраняя его, руки и клювы их подергивались. Обстрел снизу усилился, Лошадкин взмахнул рукой, сбивая стрелы обратно легким выстрелом, не давая пострадать охране. Он охотно слетел бы вниз