Сад эдельвейсов - Лили Мокашь

– Здравствуй, Ася, – сказал он низким голосом, и я не поняла как, но Влад уже завладел моей рукой. Глядя на меня исподлобья, он склонился и прижался холодными губами к моей кисти, отчего внутри сразу появилось странное противоречивое чувство. Меня чуть не передернуло. Все внутри твердило: бежать без оглядки. Держаться подальше от этого парня, о котором я не знала практически ничего.

– Очень много слышал о вас от Дарьи.

Какая старомодная манера речи.

– Надеюсь, хорошего? – постаралась я быть вежливой, и он учтиво склонил голову.

– Весьма, весьма, – его хитрые, почти черные в огнях светомузыки глаза с интересом впились в Стаса, как в новую, но весьма долгожданную игрушку, которую хочется сломать назло младшей сестре. Стас стоял, с ужасом глядя на что-то на костюме парня, и не двигался. Он выглядел ровно так, как ночью, когда нашел в лесу труп, и я испугалась.

Еще хуже мне стало, когда я поняла, на что Стас смотрел.

Белая лилия с рваными бордовыми краями броской бутоньеркой торчала из кармана пиджака Влада.

Этого не могло быть.

Грудь Стаса тяжело вздымалась, а уголок губы подрагивал. Его руки вытянулись вдоль тела и сжались в кулаки.

– Ты… – Стас чуть ли не рычал. – Ты!..

– Стас!

Я поняла, что Стас вот-вот бросится на Влада, и встала между ними, загородив собой «Дашиного парня», преграждая Стасу путь. Ладонями я уперлась ему в плечи и надеялась, что кто-то еще придет ко мне на помощь, боясь не удержать Стаса.

– Стас, тише, – взмолилась я, понимая, что мои слова сейчас для него как пустой звук. Он всю жизнь искал этого вампира, и вот он тут, оказался перед самым его носом. Раздражал, как красная тряпка быка, напоминая о давно отнятом и утраченном. О том, что делало Стаса отверженным и похожим на меня. Возможно, именно поэтому я чувствовала с ним особенную связь, подтолкнувшую меня к тому, чтобы полюбить его и через узнавание.

Я любила его. И меньше всего хотела, чтобы у него на сердце появился еще один шрам.

Влад схватил Дашу за подбородок, повернул к себе и сладко прошептал:

– Сходи принеси нам напитки, милая, – и Даша с блаженной улыбкой отправилась по команде хозяина к столикам, пробираясь через толпу.

Теперь все встало на свои места. Вот как ему удавалось так долго сохранять свое инкогнито и не подпускать нас близко раньше срока: этот урод просто использовал с Дашей гипноз, как когда-то Ник со мной. Разница была лишь в том, что Никита обладал меньшим опытом, в то время как теперь нам противостоял древний вампир.

– Хорошенькая, правда, Стас? – Влад кивнул в сторону Даши. – От нее получится славный новый братец или сестра, тебе под стать. Ты вышел таким талантливым, способным мальчиком. Загляденье. – Он переливчато рассмеялся, прикрывая ладонью рот, будто в смущении. – И все равно не то, – его лицо резко посерьезнело. Он принялся осматривать Стаса сверху вниз, покачивая головой. Уголки губ Влада поползли вниз. – Еще один мальчишка не оправдал надежд отца. Мой крест сквозь века.

Я чувствовала под своими ладонями, как Стаса трясло от злости, и все же он перестал напирать и держался намного лучше, чем вначале. Он ничего не мог сделать, даже если очень хотел, пока мы находились в толпе. Слишком много свидетелей. Слишком много простых людей. Слишком опасно.

– Зачем ты здесь? Почему сейчас?

Влад склонил голову набок, широко распахнутыми глазами глядя на Стаса. И в самых их глубинах царило безумие.

– Разве это не очевидно? Какой отец не придет на выпускной своих детей? Не свинья же я невоспитанная, в самом деле.

– Что? – выпалил Стас. – Что ты несешь?

– А что, приемный папа тебе не сказал? – засюсюкал Влад, вытянув губы в трубочку, и клянусь, мне хотелось самой разорвать Влада на части так сильно, что сила уже гудела на кончиках пальцев. – Ты, Диана и Артур – вы все дети одного отца. Угадай, малыш, какого?

Он высоко подпрыгнул и приземлился на широко расставленные ноги, вскинув руки вверх.

– Та-да-а-а! – пальцы Влада запорхали в воздухе. – С днем счастливого воссоединения семьи! И, возможно даже, скажу по секрету, скорого прибавления, хи-хи-хи.

– Гори в аду, – выпалила я, не выдержав, и попыталась оттащить Стаса подальше от этого существа.

Нужно было сказать остальным о древнем вампире. Нужно было срочно позвать на помощь, найти отца и мать. Перехватить и увести Дашу, пока она снова не попала под чары Влада. Отыскать Дениса и убедиться, что он цел.

– Не так быстро, дорогуша. – Влад схватил меня за руку и сильно сжал ее, а другой рукой обхватил за талию и резко притянул к себе. – Такую песню нельзя пропускать.

В зале включили приглушенный свет. У самой дальней стены, где была стойка диджея и колонки, появилась девушка в легком платье нежно-розового цвета, с рюшами на плечах. Татьяна. Ангел во плоти, скрывающий гниль под кожей. Она держала в руках микрофон, готовясь к выступлению.

– Эта песня для тебя, папочка, – улыбнулась она своей притворной улыбкой, которую я видела всякий раз перед тем, как Татьяна делала какую-нибудь гадость.

Она кивнула диджею, и из колонок заиграла приятная, но такая грустная мелодия. Идеальная для медленного танца в паре.

Стас, возмущенный дерзостью Влада, попытался оттолкнуть его от меня, но рука лишь отскочила с хрустом от плеча древнего вампира, и Стас тихо вскрикнул.

– Стас! – испуганная, я посмотрела на него, пытаясь понять, что с его рукой, но сильным движением Влад крутанул меня, отворачивая от возлюбленного:

– О нет, дорогуша. – Своей щекой он прижался к моей и потерся мертвенно-холодной кожей. – Этот танец принадлежит только мне.

– Зачем ты это делаешь?

– Зачем? – он продолжал вести меня в танце, причудливым образом обходя встречные пары, подводя все ближе к импровизированной сцене. – Хороший вопрос. От скуки? Быть может, безнадежности? Какой ответ тебе больше нравится?

– Ни один. – Глазами я пыталась найти среди проплывающих мимо лиц кого-то, кто мог бы мне помочь, но все происходило слишком быстро. – Зачем создавать новых отпрысков? Зачем приходить каждый год с цветами на могилу той, что ты сам погубил?

– Проблема вечности в том, что никто не может быть с тобой навсегда, – он самодовольно поднял голову, растягивая губы почти в нормальной человеческой улыбке. – Я любил всех своих жен, но им всегда, всегда было меня мало, как и отведенного им срока на земле. Они всегда хотели чего-то большего, чем я сам, соблазняясь