Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

И со всех ног рванула в свою комнату. Но добежать не успела. Магистр Рониур поймал меня за плечи в двух шагах от двери и развернул к себе. От неожиданности я покачнулась, едва не уткнувшись носом в небрежно расстегнутый ворот, вдохнула его теплый дурманящий запах… И отшатнулась, пытаясь придать лицу осмысленное выражение.

– Что ещё? – севшим голосом спросила я и отвела взгляд.

Его ладони были горячими. Магистр молчал, и с каждой секундой это молчание становилось все невыносимее. И стоять рядом тоже становилось все невыносимее. Не хватало еще, чтобы он заметил, что со мной творится.

Я подняла голову и со всей решительностью, на которую сейчас была способна, уставилась прямо в серые внимательные глаза, что смотрели на меня с напряженным ожиданием…

Чего он ждет? Чтобы именно я озвучила то, что в этой комнате уже давно ясно каждой табуретке? Ну что ж, озвучу! Я сглотнула и храбро выпалила:

– Чтобы наш брак считался действительным, нам нужно сделать его действительным!

Щеки полыхнули огнем, во рту пересохло. Глаза магистра странно блеснули, но лицо оставалось невозмутимым. Он по-прежнему молчал, не выпуская меня из рук. И я, хоть убей, не понимала, что сейчас происходит и о чём он думает.

Разговаривать с магистром Рониуром о таких вещах было, мягко говоря, неловко. В любом случае было бы неловко, а уж когда он чуть ли не сжимает меня в объятиях – и вовсе невозможно. Я пошевелила плечами в надежде выбраться из захвата. Не тут-то было.

– Отпустите меня, – в смятении пробормотала я. – Нам необязательно делать это прямо сейчас.

– Согласен. Необязательно.

Вместо облегчения почему-то нахлынуло разочарование с привкусом горечи. Он согласен… Ему вовсе не хочется… спешить.

Ну хоть заговорил! А то я уж думала, что он совсем потерял дар речи от моей наглости.

– Но не думаю, что нужно ждать, – сказал вдруг он.

Горячие ладони медленно скользнули по спине, на мгновение замерли на талии и притянули ближе, прижав к теплому твердому мужскому телу.

Жаркая волна прокатилась по коже, внутри сладко екнуло. Я зажмурилась, зачарованно прислушиваясь к своим ощущениям, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Все случится сегодня, сейчас…

Сердце бешено застучало.

Он не торопился, словно давая время привыкнуть к себе – как будто мне нужно было привыкать! Одной рукой крепко обнял меня за талию, другой обхватил мою ладонь. Невинные прикосновения, однако ноги стали ватными, а в голове зашумело, словно я залпом выпила целый бокал вина.

Выпустив ладонь, его пальцы заскользили вверх от запястья к плечу. Проехались по линии выреза сзади, едва задевая кожу, зарылись в тяжелые пряди на затылке и слегка за них потянули.

Я покорно запрокинула голову, обмирая от предвкушения поцелуя… Но его не было. Лишь теплое дыхание скользило по щекам и шее, сводя с ума.

Почему же он медлит?!

Я распахнула глаза и наткнулась на потемневший взгляд магистра, пристальный, жадный, мужской. И сразу ушли сомнения, страхи и даже стыд.

Я обвила шею Рониура руками и, встав на цыпочки, потянулась к его губам. Глаза магистра полыхнули жаром, словно мой неумелый порыв враз растопил всю его невозмутимость и сдержанность. Его руки стальным капканом сомкнулись за моей спиной, вжимая меня в его тело, и горячие губы накрыли мой рот.

Это было безумие. Жаркое, сладкое, упоительное безумие, в тысячу более прекрасное, чем снилось. Словно огненный вихрь налетел, закружил, потащил за собой, вихрь из его рук, губ, ласк, поцелуев, то страстных и жадных, неистовых, почти грубых, то немыслимо нежных, дразнящих.

Мысли тонули в умопомрачительных ощущениях, в горячем желании, остром, почти нестерпимом.

Но что-то царапало, плавая по краю сознания, что-то не давало покоя. Я с усилием оторвалась от губ магистра Рониура и с недоумением огляделась. Куда делся кабинет? Как мы сюда попали? Это же моя спальня?

– Нет! Нельзя тут, – хрипло пробормотала я. Почему нельзя, сообразить не получалось. Зацелованные губы горели, в странно пустой голове крутилось что-то про медведя и любовные утехи. – Пойдем к вам.

Рониур молча кивнул, глядя на меня совершенно пьяными глазами, и вновь завладел моими губами.

Каким-то образом нам удалось перебраться в его спальню, растеряв по пути всю мою одежду. Сильные руки подхватили меня, опустили на кровать. Холод простыни обжег обнаженную кожу, я приподнялась на локтях, жадно глядя, как раздевается магистр Рониур. Никакая сила на свете не заставила бы меня сейчас отвести глаза. Вид гибкого совершенного тела, смуглого, полного скрытой силы, завораживал, доводил возбуждение до немыслимого, почти болезненного, будил внутри томительный ненасытный голод, утолить который мог только он, этот мужчина.

Кровать прогнулась, и мир исчез, растаял в черноте бесстыдной жаркой ночи.

Его руки везде, и там, где никому нельзя, ему можно. От умелых сильных пальцев по телу расходились горячие волны, губы распухли от поцелуев. Неистовое желание выгибало тело в попытке стать еще ближе, ближе… Оно выжигало разум, изгоняло страх и неуверенность в будущем – о, боже, какое будущее, если сейчас, в этот миг он рядом, и в его глазах дикая мужская страсть, разбуженная мною, мною! Наливался сладким жаром низ живота, внутри все дрожало и покалывало, и мало было уже рук и губ, и хотелось больше, сильнее, полнее, и сил не было терпеть…

– Пожалуйста…

Лунный свет, прохлада простыни под спиной, и наконец желанная тяжесть мужского тела, изгиб в изгиб, кожа к коже, осторожное движение там, внутри меня… Как в том сне, только в миллион раз острее, ярче, упоительнее.

– Юлия? – хриплый шепот, рассыпавшийся льдинками по позвоночнику.

– Да… – то ли всхлип, то ли стон.

Резкий рывок, короткая вспышка боли, вскрик, пойманный его губами. Я замерла, зачарованно прислушиваясь к ощущениям. Неведомым ранее, ошеломляюще прекрасным…

Жар его дыхания на шее, дрожь его напряженных сильных мышц, разгоряченная, чуть влажная кожа, плотно прижатая к моей…

Блаженная наполненность внутри, правильная, необходимая… Выбивающая слезы нежности к этому мужчине, еле сдерживающему страсть, желание двигаться резче, быстрее… И возбуждение, ставшее почти нестерпимым.

– Да… – сглотнула я, и растеряв слова, нетерпеливо шевельнула бедрами.

Он хрипло выдохнул и…

И не стало больше двух тел, переплетенных на огромной раскачивающейся кровати. Было одно на двоих тело, одно на двоих дыхание, одно на двоих громадное сердце, что бухало в немыслимом темпе, гнало общую кровь по общим венам. Воздух словно раскалился, окрасился огненными всполохами.

Мы поднимались выше и выше, быстрее, быстрее, и нечем стало дышать, и незачем…

Мир взорвался, я выгнулась дугой, и