Железное Сердце - Станислав Дарков

лорда. Но что толку? Оправдания звучат как эхо в пустом зале. Неловкость висела в воздухе, густая, как похмелье после дешёвого вина. И пахла так же — неприятно и тяжело. Я чувствовал, как пот на ладонях превращается в липкую плёнку, хотя было холодно. Или мне только казалось?

— Прости, — выдавил я наконец. Голос звучал глухо, словно не мой. Словно я произносил его за кого-то другого, чьи ошибки было легче признавать. — Я… никогда не хотел играть твоими чувствами. Я думал… — я сглотнул, слова застревали, как кости в горле. — Думал, что так принято. Среди знати. Чувства — это просто часть ритуалов. Танец на балах, улыбки, которые ничего не значат.

Её губы дрогнули.

— Ты думал? — холодно переспросила она, сжав руки в тонкие кулаки. — Значит, ты думал, что мои чувства — это просто… условие приличия? Приложение к платью и прическе на балу?

— Нет, я… — я попытался что-то сказать, но слова утонули в пустоте. — Я не так хотел выразиться.

— Но выразился именно так, — отрезала она. — Знаешь, было бы легче, если бы ты сказал, что я была просто забавой. Что всё это было частью твоих игр. Это было бы честно. Ты просто прячешься за маской благородства, никого не впуская к своим чувствам, как будто страх быть уязвимым делает тебя сильнее. На самом деле это делает тебя пустым.

Я сжал челюсть, ощущая, как пальцы дрожат. Нет, не от холода.

— Я прощаю тебя, — сказала она тихо. Тише некуда. Словно это было не для меня. Словно она говорила это сама себе. — Но теперь это не имеет значения.

Вот так. Пара слов, и сердце сжалось так, будто кто-то вырвал его голыми руками. И правильно. Заслужил. Заслужил каждую чёртову секунду этой тишины между нами. Заслужил её слёзы. Заслужил, чёрт побери, даже этот взгляд, в котором было меньше боли, чем безразличия. А это хуже. Намного хуже.

— Я уезжаю, — добавила она после паузы. — В Альтеру. Выхожу замуж за купца. Богатого, если тебе интересно.

— Купца? — переспросил я глупо, словно это имело значение. — Ты уверена, что хочешь этого?

Она усмехнулась безрадостно.

— Уверена ли? А ты был уверен, когда выбирал между мной и своим «долгом»? Наверное, это не требует уверенности. Только решения.

Неинтересно. Абсолютно неинтересно. Но я кивнул. А что ещё? Сплясать, что ли? «О, как чудесно, удачи вам, госпожа Люсиль, и пусть ваша жизнь будет полна шелка и драгоценностей!» — плевать. Только не могу плевать. Не на неё. Потому что она была больше, чем просто очередная ошибка в длинной череде ошибок. И именно поэтому я не сказал ничего.

Мы сели. Разговоры потекли, как вода через треснувший кувшин — неуместные, обыденные, про погоду, про то, как быстро летит время. От тени моей ошибки осталось только эхо, отголосок того, что когда-то казалось важным, но теперь не значило ничего. Лишь пустой звук, который исчезает, едва коснувшись стен.

— Помнишь тот вечер в усадьбе? — тихо произнесла она, отводя взгляд в сторону.

Я кивнул, мрачно улыбнувшись.

— И именно там ты представил Юну и Лиама, помнишь? — добавила она с лёгкой усмешкой. — Помню, как ты смотрел на Юну. Словно пытался разгадать тайну, которая отказывалась открыться.

Я поморщился, чувствуя, как внутри всё сжалось. Неловкость, перемешанная с раздражением, скользнула по горлу.

— И что с того? — бросил я, пытаясь звучать равнодушно.

— О, ничего. Просто любопытно. Вся Академия и Тиарин думают, что ты фаворит принцессы Евы, — сказала она с лёгкой насмешкой. — Наверное, так легче объяснить, почему ты всегда один. Легенды любят тех, кто прячет правду за масками.

Мы оба усмехнулись, но усмешка была горькой, как вчерашний чай. Ложь на ложь, приправленная воспоминаниями, чтобы не утонуть в тишине.

— Я действительно… что-то чувствовал к тебе, — выдохнул я, когда стало невыносимо. Когда ложь начала душить сильнее, чем правда. — Но долг перед домом и семьёй… Они бы не одобрили. Поэтому я отстранялся. Делал вид, что мне всё равно. Потому что так проще. Потому что я — трус.

Она кивнула. Без злости. Просто кивнула, как будто ждала этих слов. Люсиль всегда была умнее меня. Вот ещё одна истина, которую я не хотел признавать.

Часы растекались, как растаявший снег. Время тянулось и исчезало, оставляя только пустоту. Мы говорили о мелочах, как будто это могло заполнить зияющую пропасть между нами. Но нет. Не заполнило. Не могло. А когда она встала, когда я понял, что вот и всё, что больше её не будет — сердце снова сжалось. И опять правильно. Заслужил.

Заслужил с избытком. И если бы было что-то хуже этой пустоты, я бы предпочёл это. Потому что пустота не болит. Она просто есть. А я? Я просто остался. Один. И правильно.

Я не корю себя за то, что не любил её. Нет, это было бы слишком просто, слишком удобно — спрятаться за красивым словом, которое оправдало бы мою вину. Любовь? Смешно. Интерес? Возможно. Влечение? Безусловно. Я всегда был хорош в том, чтобы очаровывать и уходить. Очаровать, заставить поверить в иллюзию, подарить ложные надежды — в этом я мастер. Люсиль была умной, красивой, мечтательной. Слишком яркой для серости, в которой я привык прятаться. И именно поэтому я виноват.

Виноват в том, что принёс столько боли тому, кто не заслуживал её. Она строила воздушные замки, а я вошёл туда с грязными сапогами и разбил всё, что могло быть хрупким. Не со зла. Просто потому что не умею иначе. Она смотрела на меня так, будто за маской лорда Айронхарта скрывается что-то настоящее. Ошиблась. Ничего, кроме пустоты. Пустота — вот что остаётся, когда я ухожу. След, который невозможно стереть, но и ценности в нём никакой.

Иногда я думаю: а что, если бы всё было иначе? Если бы я родился другим человеком, без этой вечной тени за спиной. Я мог бы прожить с ней тихую, спокойную жизнь. Может быть. В другом мире, в другой реальности, где я не был бы тем, кем являюсь. Где не нужно было бы скрываться за словами, за обязанностями и масками. Где утро начиналось бы с обычных забот, а не с тяжести решений, которые ломают людей. Но не в этом мире. Здесь это невозможно. Не для меня. Я не создан