Ядовитая - Анна Сергеевна Одувалова

Пока Кэлз развлекал гостей, законник, которого мне про себя уже надоело называть «Он», а имя спросить все как-то было неудобно, занес бесчувственную Клэр в комнату и, уложив девушку на кровать, цепким взглядом оглядел помещение. Заметил на письменном столе блокнот и протянул его мне со словами:

– Рисуй.

Я сначала не поняла, а потом взяла с осторожностью и покачала головой:

– Не уверена, что из этой затеи что-то выйдет. Не могу так. Я ничего не понимаю, и желания рисовать пока нет.

Я молчала, что рука под черной кружевной перчаткой все еще ноет.

– А ты попробуй, – скомандовал мужчина и уселся на стул возле кровати Клэр. Эта комната казалась совсем необжитой, как гостиничный номер. Я понимала почему. Клэр так и не рискнула вернуться в свою, находящуюся по соседству. Я бы, наверное, тоже не смогла. Там совсем недавно убили ее близкую подругу, и всё, даже стены, впитало запах смерти.

Я посмотрела на девушку. Казалось, она мирно спит. Невольно скользнула взглядом и по мужчине-законнику. Сейчас, в домашней одежде, а не в форме, он казался моложе и пугал не так сильно. Темные, коротко стриженные волосы, квадратный подбородок и мощная фигура. Кэлз, которого я всегда считала крупным, на его фоне смотрелся щенком. Мне стало понятно, почему парень так невзлюбил законника, полагаю, он тоже прекрасно видел, что сравнение не в его пользу.

Пока я отвлеченно думала, рука сама собой начала неторопливо выводить линии. Сегодня я рисовала не конкретную сцену, а то ли обрывки чьих-то воспоминаний, то ли просто мозаику из разных событий. Посвящены они были Клэр. Именно ее полное ужаса лицо оказалось изображенным на переднем плане – испуганные глаза, открытый в безмолвном призыве рот. Девушка на картине тянула вперед руки с обломанными ногтями и кричала. А сзади нее виднелись неясные тени, смутно напоминающие то ли крупных собак, то ли медведя – неясно, и темнота. Казалось, Клэр бежит по тоннелю или подземному ходу. С потолка капала вода. В правом верхнем углу я зачем-то очень подробно прорисовала кирпичную кладку.

Тени на заднем фоне получились мутные, неясные. Я возвращалась к ним раз за разом, но не смогла сделать их подробнее.

– Интересно…

Я снова не заметила, как он подошел и наклонился над рисунком.

– Теперь действительно интересно… – Он нагнулся ближе, практически касаясь подбородком моих волос. Ноздри защекотал запах свежести и зеленого чая – приятный и ненавязчивый гель для душа, совсем не такой, какой был у Кэлза, предпочитающего дорогие марки и известные бренды.

Уже рассматривая получившийся рисунок вместе с законником, я заметила одну интересную деталь.

– Смотрите. – Я указала на правую руку девушки, которая находилась чуть ниже левой. – Эту руку она не тянет вперед…

– Она держит кого-то за руку. – Законник кивнул. – И этот кто-то утаскивает ее… Вопрос: откуда? Айрис, ты точно уверена, что это когда-то было? Может быть, рисунок – плод твоего воображения?

Ответить я не успела.

– А вы видели ее рисунки, которые были приложены к делу Брил?

Мы не заметили, как в комнату вошел Кэлз в сопровождении пожилого мужчины с чемоданчиком. Лекарь кинулся к Клэр, а Кэлз подошел ближе к нам. Мне совсем не понравился его взгляд – очень взрослый, слишком сосредоточенный.

– Нет, не видел. – Законник, казалось, не заметил, с какой злостью на него смотрит парень.

– А посмотрите. У нее не бывает случайных рисунков. Все они части мозаики. Если вы пока не видите целой картины, то это не значит, что рисунок «пустой», это значит, что вы просто плохо смотрите.

Парень развернулся спиной и подошел к кровати Клэр. Вообще, слышать подобное от Кэлза было приятно. Неприятно было видеть в его глазах злость. Я не понимала, почему он так бесится в присутствии законника. Причины, которые лежали на поверхности, лично мне казались слишком уж мелочными.

Доктор, завершив осмотр, подтвердил мнение, которое ранее высказал Кэлз: Клэр подверглась сильному ментальному воздействию.

– Думаю, она пробудет в таком состоянии как минимум несколько дней, – сказал законник. – Если вы говорите, что это произошло перед важным разговором, значит, есть кто-то, не желающий, чтобы она с вами делилась информацией.

– Маррис… – прошипела я. Именно он последний говорил с девушкой, за исключением Кэлза. Именно он не хотел, чтобы она привлекала к делу меня.

– Нет. – Кэлз покачал головой. – Он связывался со мной полчаса назад. Кутит в баре на пляже. Он, с одной стороны, трус, с другой… слишком трепетно относится к Клэр… она осталась у нас одна… он не стал бы ей вредить.

Парень промолчал, а я отвернулась. Блондинка была права. Они знали друг друга слишком хорошо и очень ценили те отношения, которые между ними были. Я всегда буду лишней.

Законник нахмурился, не сказал ни слова, только связался со своими. Подозреваю, Марриса ждет не самое радужное завершение вечера.

– Я оповещу ее родителей, – заметил лекарь, направляясь к выходу. – Но лучше, чтобы кто-то остался с ней. Так безопаснее. Это не проклятие… не увечье, она просто спит под действием заклинания, я попробую найти возможность вернуть ее в нормальное состояние побыстрее.

– Я останусь, – Кэлз кивнул, – но подождите, пожалуйста, полчаса. – Отвезу домой Айрис.

Доктор нахмурился, раздумывая над ответом, но тут в разговор вступил законник и заметил:

– Парень, оставайся. Я отвезу девушку до дома. Меня не затруднит.

– Нет. – Кэлз ощерился, и я сочла нужным вмешаться:

– Он прав, тебе лучше остаться с ней. Я доеду. Не переживай.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, но я не стала дальше продолжать разговор и, отвернувшись, направилась к выходу, чувствуя, что за мной движется монументальный, словно скала, законник. Нужно решиться и спросить, как его зовут, а то даже неловко. Уже не первый раз общаемся, и он знает, как меня зовут, а я все обращаюсь к нему на нейтральное «вы».

– Твой парень ревнив, – безразлично заметил мужчина уже на улице. – Сейчас это забавно, но со временем может стать проблемой.

– А он не мой парень. – Я пожала плечами и остановилась около платформы. Почему-то я была твердо уверена: законник ездит на чем-то таком – массивном и громоздком, невзрачного графитово-серого цвета.

– Ну, тогда понятно, чего он так бесится… – Черноволосый оказался на редкость настойчивым и не желал заканчивать неприятный для меня личный разговор. – Ты водишь его за нос…

– Я никого не вожу за нос. – Разговор напрягал, и уже начинало трясти от злости. – Я