Проклятый город - Павел Молитвин

— Жми прямо! Самое скверное — это мост, а его нам не миновать, — отозвалась Яна, нервно кусая губы.

— За каким лешим тебе было сидеть у матери, если ты знала о вторжении? — спросил я, силясь уловить в происходящем хотя бы крупицу смысла. — Почему она не предупредила нас по телефону? Почему не сообщила о готовящемся вторжении в МЧС, ФСБ и прочие компетентные ведомства и учреждения?

— А ведь мне попадались в Интернете пророчества о конце света! — вспомнил вдруг Вадя. — Я думал, это шутки ребят с разжиженными мозгами, и вот, нате вам…

— По всему миру в психушках сидит нынче немало предсказателей. Таких, как мы с мамой, умников везде хватает, — сухо сказала Яна. — Умная женщина должна скрывать свой ум, чтобы преуспеть в жизни, а предсказатель — научиться держать язык на привязи, если желает жить долго и счастливо.

Пророков нет в отечестве своем,

Да и в других отечествах не густо.[41]—

продекламировал Вадя.

— Вот именно, — сказала Яна, и мы выскочили на набережную Макарова.

Я хотел спросить Яну: зачем же тогда Клавдия Парфеновна названивала мне? Зачем договаривалась с шефом о том, что я подъеду, если сама уехала к знакомым? Хотел обругать горе-пророчицу, из-за которой мы с Вадей оказались на Васькином острове, как в западне, но, разглядев, что творится около моста, прикусил язык.

По Тучкову мосту и перед ним каталась дюжина светящихся шаров, втягивавших в свои чрева оцепеневших прохожих. Да-да, они подплывали к обездвиженным людям и словно вбирали их в себя, всасывали, пожирали!

— Мать честная! — пробормотал я, хотя обычное мое присловье ни в коей мере не отражало нынешнее состояние.

— Вперед! — процедила Яна. — Фишфроги снесут мост, как только утащат с него последнего человека! Не трусь, они не трогают тех, кто в машинах!

Так и есть, решил я, вглядываясь в перемещения ближайших шаров, и кинул своего Росинанта в просвет между ними.

— Вот гады! Схавали старушку и не поперхнулись! А теперь мужика захватили! Толя, ты сейчас врежешься!.. Ну ты…

Проскочив между двумя шарами, я едва успел увернуться от третьего, выкатившегося со Съездовской улицы. Машину занесло влево, Вадя заткнулся, Яна мотнулась на ремне безопасности, едва не выронив магнитофон, парни из «Rammstein» на миг умолкли, и мы, заложив крутой вираж и чиркнув по боку угольно-черный «Вольф», вынеслись на мост. Шары фишфрогов уже начали скатываться с него, кто на Васькин остров, кто на Петроградскую, и я прибавил газу.

Прохожих на мосту не осталось, машин было немного, и Росинант несся во весь опор. Яна вытащила из сумки монокуляр и, наведя его на Биржевой мост, сообщила, что там тоже полно серебристых шаров.

— Вот дьяволы! Широко живут! — прокудахтал Вадя, закуривая. — Откуда они взялись? Что им надо? И чем им так наш Питер приглянулся?

— Я же говорила, они атакуют сейчас все большие приморские города, — отозвалась Яна. — Лиссабон, Касабланку, Дублин, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро, Мадрас, Токио…

— Бред, — сказал Вадя уныло. — Зачем они это делают?

— Прикури мне сигарету, — попросил я, вытирая вспотевшие ладони о джинсы.

Мы миновали мост и летели теперь между стадионами «Петровский» и «Юбилейный», Похожие на светильники шары, собрав пешеходов с тротуаров, покатились к выходу из метро «Спортивная» по Ждановской улице и проспекту Добролюбова. Один «светильник» устремился к Князь-Владимирскому собору, три — в сторону Большого проспекта.

— Притормози, — попросила Яна.

Я остановил Росинанта посреди проезжей части, она выскочила из машины и навела монокуляр на Тучков мост.

— Finish him! — с непонятным удовлетворением пробормотала чудная девица и, проследив за ее взглядом, я увидел, что Тучков мост исчез.

Его не взрывали и не резали лазерами — он просто исчез. И это было по-настоящему страшно — если фишфроги в состоянии уничтожить здоровенный мост, нажав некую клавишу «Delete», то, вероятно, они могут точно так же стереть с лица земли любую часть Питера, а то и весь город.

— Зачем же тогда им было вылезать из своего шара перед твоим домом? — спросил Вадя. — И чем это нашествие кончится?

— Я не справочное бюро! — раздраженно прошипела Яна и, неожиданно сменив гнев на милость, пояснила: — Ни один предсказатель не может читать будущее, как открытую книгу. Оно многовариантно, и, в лучшем случае, нам удается заглянуть в наиболее вероятный вариант грядущего, как в замочную скважину. Но увидеть кусочек будущего — это, как ты понимаешь, еще полдела. Самое трудное — правильно интерпретировать увиденное.

— Пора в путь, если мы хотим выбраться из города. Стоит этим тварям уничтожить мосты через Неву и Большую Невку, и мы застрянем на Петроградской, — напомнил я и, бросив окурок, полез в машину. — По какому мосту рванем: Кантемировскому или Гренадерскому?

Яна закрыла глаза, втиснула лицо в ладони и несколько мгновений сидела неподвижно. Потом вяло, словно спросонья, промолвила:

— По Каменноостровскому и Ушаковскому.

— Лады, — сказал я и повернул на Ждановскую улицу.

* * *

У меня было множество вопросов к Яне, которая, как я понял, унаследовала дар, присущий ее матери, и тоже могла заглядывать в будущее. Клавдия Парфеновна обмолвилась как-то, что почти все женщины в ее роду обладали «способностью выхода в другие круги бытия», но я пропустил сказанное мимо ушей.

Вопросы теснились и кружились у меня в голове, складывались и рассыпались, как фигуры в калейдоскопе, однако я не пытался собрать их, понимая, что время для этого еще не пришло. И, может статься, не придет, если нам не удастся убежать из города, за который фишфроги взялись всерьез.

Поэтому я не стал спрашивать, чем Каменноостровский мост лучше других. Скорее всего девушка сама этого не знала — работая в «ЧАДе», мне доводилось сталкиваться с экстрасенсами, и большинство из них было не в состоянии объяснить, как они видят и чувствуют то, что недоступно восприятию обычных людей.

Со Ждановской мы свернули на Малый проспект, оказавшийся, как обычно, забитым машинами. Кое-где они образовали пробки, и мне пришлось несколько раз сворачивать на тротуар, очищенный от пешеходов катящимся перед нами светящимся шаром. Пару раз Яна требовала, чтобы я поддал газу и унялась, только когда я велел ей заткнуться. Вид оцепеневшего города и бессмысленно таращившихся перед собой водителей — пришельцы явно усилили обездвиживающее излучение, иначе что помешало бы сидящим за рулем людям врубить магнитолы? — угнетающе действовал на психику, а лавировать между машинами, перегородившими как проезжую часть, так и тротуары, было трудно даже на малой скорости. Пороть горячку, впрочем, не имело смысла. Если фишфроги, как полагала Яна, до сих пор не уничтожили мосты через Малую и Большую Невки то они могут простоять и до нашего появления. Если же все городские мосты были снесены одновременно с Тучковым — возникло у меня такое подозрение, во всяком случае, это было бы логично — то, гони не гони, на Большую землю нам не выбраться. Разве что вплавь.