Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

— Я понимаю.

— И согласны? Может быть, у вас есть особые основания желать этой работы?

— Да, — сказал Кедрин. — Особые основания.

— Да, но у нас-то нет никаких особых причин соглашаться… Вы ведь не представляете себе, что сейчас здесь начнется. Опытным — и то будет трудно. А вы и в космосе-то, наверное, впервые? Нет, не стоит. Да и правила нам запрещают.

— С правилами, — сказал Кедрин язвительно, — вы, кажется, не всегда считаетесь?

— Поймал, поймал! Но там речь шла о жизни людей.

— А здесь — о моей.

— Вот как… Что же, разве попробовать? Испытаем вас — в порядке исключения. Герн, вы дежурите сегодня. Я занят. Дайте ему каюту, проведите медицинское обследование и швырните его в пространство.

— Идемте, — буркнул Герн.

Они постояли в коридоре, провожая взглядом Велигая, пока он не скрылся за выпуклостью потолка, поднявшись, казалось, по отвесной стене; но Кедрин уже почти готов был поверить в способность конструктора ходить по вертикальным стенам. Герн тронул Кедрина за локоть:

— У нас мало времени…

На перекрестках коридоров виднелись небольшие, видно самодельные, таблички. На одной было написано: «Проспект Переменных Масс», на другой — «Переулок Отсутствующего Звена». Герн сказал:

— Здесь живет Гур, с которым вы прилетели. Названо в его честь.

Кедрин не уловил связи между Гуром и отсутствующим звеном, но спрашивать не стал. Как и проспект, переулок был тих и залит прозрачным светом. Пол слегка пружинил под ногами.

Потом был еще один проспект — цвета слоновой кости. Герн сказал:

— Вот это — ваша…

Это было просторное помещение с закругленными углами. Потолок светился теплым розовым светом.

— Вечерняя заря, — сказал Герн. — У вашей смены кончается день.

В каюте почти не было мебели, только два низких шкафчика, такой же низкий столик, микрофильмотека — и все.

— У нас каждый живет, как ему нравится, — пояснил Герн. — Здесь жил Тагава. Он перешел в смену Карло и в его каюту.

— А как же с мебелью?

— Закажите, — равнодушно сказал Герн, — микротипов полно. — Он прошелся по каюте, отворил одну дверь. — Здесь — помещение для работы. Тагава — микробиолог, но свои склянки он заберет. Вы кто? Инициатор Элмо? Этого у нас еще нет, спутник монтажный, но со временем… Питание и так далее — я вам покажу. Хотите — в кают-компании, хотите — у себя. Все понятно? Тогда пошли.

— Куда? — спросил Кедрин, чувствуя, как дыхание выходит из-под контроля.

— Вы что, не слышали, что сказал Велигай? Очень просто, сейчас я вышвырну вас в пространство…

Герн швырнул его в пространство.

Оказалось, что это очень просто и даже не так страшно, как можно было предположить. После медицинской комиссии и нескольких часов отдыха Герн зашел за Кедриным и повел его по ходам, переходам и радиальным шахтам спутника. Было тихо, только где-то едва слышно гудели механизмы и звучала музыка.

В конце концов они остановились перед массивной дверью. Она неторопливо растворилась; по ее толщине и медленному, величественному движению Кедрин понял, что за нею должно открыться что-то жуткое.

Он хотел шагнуть бесстрашно, но на миг ноги отказались повиноваться. «Вперед, вперед!» — закричал Герн и подтолкнул Кедрина. «Не волнуйтесь, — сказал Кедрин, — я и сам иду».

Но и за этой дверью не обнаружилось ничего странного. Кедрин зашагал по узкому коридору. Потом Герн ухватил его за рукав.

— Вот, — сказал он.

Еще одна каюта. Только потеснее, и не такая веселая, и не такая уютная, как отведенная Кедрину: просто четыре стены, койка и столик. Голый пластик и немного металла.

— Живите, — милостиво сказал Герн. — Живите здесь.

— А там?

— Туда вы вернетесь через недельку. Во-первых, — сказал Герн и выставил один палец, — здесь вы изучите соответствующую литературу, раз уж вы попали к нам контрабандой. Во-вторых, — он выставил второй палец, — во-вторых, вы освоите скваммер. В-третьих, нюхнете пространства. В-четвертых, приемы работы. И в-пятых, — он выставил кулак, — все это будет вам не прогулочки на глайнере и не ваше коптение там, на Земле, или я буду не Герн, а кто-нибудь другой. Вот поэтому вы с недельку поживете здесь. Побудете без спутника.

— А это не спутник?

— А, — сказал Герн, — это старый корабль. Он уже не может летать, но воздух держит, и вообще все на нем в лучшем порядке. Мы пришвартовали его к спутнику: нельзя же, чтобы пропадал герметический объем!

— Все равно, — сказал Кедрин. — Я буду ходить на спутник в свободное время.

— В свободное время? — сказал Герн. — Вы слышали? — Он поднял плечи до ушей. — Нет, а? Вы, случайно, не простудились? Где ваш медифор?

Кедрин вытянул руку; на ней, как и у каждого человека, был браслет с приборчиком — индикатором здоровья, поддерживавшим постоянную связь с централью Службы Жизни, к которой ты был прикреплен. Такая централь была и на спутнике.

— Нет, — сказал Герн, наблюдая прибор и одновременно прижимая к уху наушник, — ничего. Все в порядке. Потом можете что угодно — работать, танцевать с девушками, выходить в пространство. Вот комбинезон. Оденьтесь и идемте к скваммерам.

— Что такое скваммеры?

— Почему это, — трагически спросил Герн, — новичков всегда привозят в мое дежурство?

Скваммер оказался довольно внушительным сооружением — именно сооружением, и уж никак не костюмом. Вообще-то это был скафандр, каким пользовались при монтажных работах непосредственно в пространстве. Он напоминал грубо высеченную человеческую фигуру, у которой не было резкой грани между головой и туловищем. Вернее, скваммер напоминал бы человеческую фигуру, если бы у него было две руки, но у него было целых четыре. Люк помещался на той стороне, которая, как и следовало ожидать, оказалась спиной.

Скваммер стоял в позе великого магистра древнего рыцарского ордена. Герн похлопал магистра по крутому бедру, и тот ответил гулким, низким звоном.

— Управлять скваммером, — сказал Герн, — может новорожденный. Мог бы, существуй на свете скваммеры новорожденного размера. Учтите: я не педагог, я астроном. Запоминайте сразу или спрашивайте — но не фантазируйте.

Он извлек из скваммера шлем, напоминавший принадлежность Элмо, давно знакомую Кедрину, и четыре широких манжеты, от которых тянулись провода. Как объяснил Герн, провода шли к сервоустройствам. Без их помощи человеку («Будь он даже силен, как Дуглас», — сказал Герн) нечего было и думать сделать в этих доспехах хотя бы одно движение.

— Это надевают на руки, — сказал Герн, — а это — на ноги. Если вы перепутаете, вам придется ходить на руках. А это — на голову.

— У меня только одни руки. А здесь —