Князь Беркутов-Туманный - Василий Горъ

— Наведи «болтушку» и выпей.

— Кстати, эта Искра стоит миллионов пятьсот, если не больше… — ехидно сообщила младшенькая, но шокировать не смогла. Мало того, нарвалась на очень достойный ответ в стиле «шутка, которая не шутка»:

— Что мне какие-то пятьсот миллионов, если ваши подарки бесценны?

Света, пребывавшая в дурашливом настроении, «атаковала» снова:

— Знаешь, а ведь я тебе, пожалуй, сочувствую: лепка такого ранга дарит вечную юность, а значит, взрослой тетей ты уже не станешь.

— А я взрослеть и не тороплюсь… — преувеличенно серьезно сообщила Полина и ляпнула: — Ведь юность — это жизнь в семье, в которой любят не за принадлежность к влиятельному роду, за связи родичей или, в самом крайнем случае, за внешнюю привлекательность, а просто за то, что ты есть. Поэтому я останусь вечно юной и с вами, а все женихи, как иногда выражается Игнат Данилович, пойдут лесом!

Младшенькая назвала ее красоткой, и заулыбавшаяся Птичка усвистела вниз, в Гнездо. Наводить «болтушку». А Ольга, с легкостью «прочитавшая» мое состояние по мелкой моторике и взгляду, проводила девочку взглядом и, ввинтившись мне под руку, успокаивающе замурлыкала:

— Да, это было признание в любви. Но к обожаемому старшему брату и не менее обожаемым старшим сестрам.

— Ты хочешь сказать, что теперь я для нее не отец? — грустно пошутил я.

Супруга отрицательно помотала головой:

— Нет: папа — представитель другого поколения, соответственно, многого не понимает. А ты понимаешь все что угодно, и с тобой легко.

— Да, но я с ней общаюсь не так уж и часто.

— Зато смотришь. То с одобрением, то с радостью, то с гордостью. А раз в сто лет гладишь по голове. И от этого сладко обрывается сердце…

— … в общем, влюбляться в тебя, как в мужчину, она не собирается… — подхватила Света, заметила, что «силуэт» Птички понесся в нашу сторону, и торопливо подколола: — По крайней мере, в ближайшие пару недель…

Я мгновенно ушел в рывок и приложился к провокационно отставленной попе, но продавить марево шлепком, естественно, не смог, и довольная оторва, взмыв в воздух, начала, было, возмущаться. Но Оля быстро спустила ее с небес на землю боевым приказом помочь растопить лед.

Следующие минут сорок мы сочетали приятное с полезным: умывались, одевались, завтракали и готовились к вылету под веселые подначки. Потом в темпе «заварили» дверь на лестницу, нацепили рюкзаки-однодневки, усадили Птичку в «сбрую», ушли под невидимость и… Оля придержала меня за руку:

— Игна-а-ат, постой: я, кажется, придумала, как валить травоядное зверье, ничем не рискуя!

— Как? — хором спросили мы, и она радостно затараторила:

— Подлетать к пасущемуся зверью под пеленой теневика и бить твоими одуванчиками: ни защитные покровы, ни шкуры от атаки в нёбо не спасают, а наша Птичка не из болтливых!

— Так можно валить и хищников… — подхватила Света. — Подманивать их к угощению, лежащему на каком-нибудь корне, дожидаться открывания рта и «радовать» одновременным ударом одуванчика, шара льда и либо оглушения, либо облегчения!!!

— Инертность мышления в комплекте с привычкой — зло… — буркнул я и добавил: — Попробуем. Вече— .. Так, стоп: сегодня мы ночуем в Скале, так что попробуем завтра. На подлете к Зубу…

…Большую часть груза для обустройства новой тренировочной заимки мы доставили в Скалу в четверг и в пятницу, поэтому в этот раз летели, можно сказать, налегке. И пусть побить рекорд не смогли — наличие однодневок не лучшим образом сказывалось на аэродинамике — но приземлились на полку всего через два часа сорок пять минут после отрыва от вершины Зуба.

В коридор, прячущийся под иллюзией, вломились по очереди, дали Оле возможность срезать и передать Свете каменную дверь, перегораживавшую проход на третьем метре, подождали, пока младшенькая «перекроет» выход, дошли до поворота и лишний раз убедились, что «защитный контур» работает: аструмовая облицовка, появившаяся на стенах аналога средневекового захаба накануне вечером, мгновенно ока «срубила» все «баффы» и превратила нас в простецов. Но этот «сюрприз» никого не удивил, поэтому мы добрались до большой комнаты, разгрузились, сняли вингсьюты, расстелили коврики из пористой резины в «тренировочной зоне» помещения, сели и сосредоточились на выполнении ненавистного упражнения.

Но первый подход получился совсем коротеньким — от силы минут через тридцать пять энергетика подопечной знакомо «вспыхнула», и я, торопливо вывалившись из транса, подхватил девочку, как раз начавшую заваливаться на спину, подпоркой. Девчата, среагировавшие на прорыв одновременно со мной, провели диагностику Полинки по алгоритму Ксении Станиславовны, заявили, что все путем, подождали возвращения новоиспеченной Рынды в сознание и подкололи:

— Поздравляем с новым «вечным» рекордом…

— … ибо ни один из Одаренных не прорывался в пятый ранг в четырнадцать лет!

Птичка открыла глаза и пожала плечами:

— Так у других Одаренных не было таких наставников, как вы. А у меня есть… У-у-ух, сколько во мне Силы!!!

Одним восклицанием не обошлась: окончательно оклемавшись от мини-мутации, поднялась на ноги, повернулась ко мне всем корпусом

и поклонилась в пояс. Потом «в той же технике» поблагодарила старшую хозяйку рода, которую чуть-чуть побаивалась, и Свету, выдохнула слово «спасибо» и… села на прежнее место!

Я отрицательно помотал головой, попросил юную фанатку тренировок на износ описать свои ощущения, сравнил с тем, что «показывало» прозрение, пришел к выводу, что прорыв прошел без особых шероховатостей, и отправил девочку на ложе. Расслабляться не менее пятнадцати минут. Проверять Полю не было никакой необходимости, поэтому ушел в транс, как только договорил, и выпал из жизни до начала третьего.

Открыв глаза, посмотрел на часы, убедился в том, что чувство голода появилось не слишком рано, достучался до девчонок и дал команду накрывать на стол. Стола у нас еще не было. Зато хватало блоков, вырезанных из стен и оставленных в большой комнате в качестве заготовок. Поэтому Света и Поля ускакали в туалет, а я поассистировал жене и получил море удовольствия от наблюдения за созданием нового предмета мебели. Потом назвал благоверную творцом от бога, поцеловал в подставленные губы и провел первые натурные испытания ее шедевра — положил на стекловидную поверхность столешницы, обработанной упрочнением, определитель ранга, оценил состояние своего ядра и, проэкстраполировав все имевшиеся данные, озвучил вердикт:

— Кажется, нам имеет смысл сесть на высокоранговую «подпитку»: если ускорить развитие ядра еще процентов на восемь-десять, то мы успеем взять не один, а два ранга!

Она отжала у меня определитель, оценила динамику своего прогресса и