Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

Но мне до последнего не хотелось ослаблять стражу в деревнях. Война – дело такое, когда власть занята войной, всегда вылезают разбойники, желающие хапнуть чего-нибудь по-быстрому и скрыться. А так как дружины были заняты, единственными, кто мог им противостоять и была городская стража.

Но об этом никто не говорил. Зато сказали, что молодые сорвиголовы, готовые рискнуть головами за серебро, нам попросту не нужны. Их убьют в первом же бою, а пока научишь его драться так, чтобы этого не произошло, ну или хотя бы чтоб уменьшить шанс этого, пройдет не один месяц.

А потом я озвучил свою мысль о том, чтобы взять часть войска и двинуться на Белгород. Просто прощупать, на что готов тамошний наместник для того, чтобы сохранить в своих руках власть и усидеть на зашатавшемся троне. Рассказывал долго, обстоятельно, пытаясь убедить бояр в том, что это единственный наш реальный шанс получить еще сотню-другую бойцов и переломить ход осады. Сказал и про письма, и про то, что Артема мало кто уважает в дружине, и о том, что он опирается больше на наемников, верных конкретно ему. Деньги-то у него на этих наемников были.

Речь моя была достаточно длинной, и никто меня не прерывал. Ничего удивительного в этом не было, все-таки я ведь князь. Зато, когда я закончил, бояре, сотники и остальные люди, созванные мной на совет, разделились на две группы. Более многочисленная, состоявшая из сотников, командиров отдельных отрядов и нескольких бояр, утверждали, что стоит рискнуть. Остальные же говорили, что делить силы никак нельзя, потому что мы даже не знаем, сколько людей успел собрать курский наместник, и что они в любой момент могут сделать вылазку и ударить по нам. Силы-то и сейчас могут быть примерно равны, а если я еще и уведу две сотни непонятно куда, то может оказаться так, что осаждающие окажутся слабее осажденных.

А закончится это, понятное дело, разгромом.

Не знаю, что они думали. Ждать, пока в Курске закончится еда и защитники ослабнут от голода? Так, это займет по меньшей мере несколько месяцев, да и закончится все в конечном итоге тем, что они все равно пойдут на вылазку. Просто чтобы добыть еды.

Тогда я приказал укреплять лагерь, рыть рвы и ямы, чтобы нельзя было напасть на нас с наскока, насыпать валы. Разобрать несколько ближайших домов, и перестроить их в укрепления. И в таком, уже укрепленном лагере, тремя сотнями вполне получится пересидеть некоторое время. Особенно если учесть, что запасов еды у нас достаточно даже для долгой осады.

Это переубедило некоторых. Ну, а самое главное – я предложил отправить в Курск засылов, для того, чтобы они хотя бы примерно узнали настроения в городе, а также сосчитать защитников. И уже после этого решать, что делать дальше, отправляться в Белгород или нет.

Понятное дело, что для себя я решил, что поеду туда в любом случае. Но с мнением боярства все равно приходится считаться. К счастью большинство из них были на моей стороне, и оказались готовы рискнуть.

По поводу засылов решение приняли практически единогласно: стоит рискнуть. Однако обязывать кого-то идти в город я не стал, и предложил выбрать добровольцев. Добровольцем оказался боярич Никита и, к моему удивлению, его отец.

Отпускать Луку Филипповича мне не хотелось, да и самого Никиту тоже. Но я прекрасно знал, что, когда Лукич рвется в бой, остановить его не получится, а отправить своего сына рисковать головой в одиночестве боярин Лука не мог. Он был готов даже сбрить свой знаменитый чуб и усы, тем более, что его, скорее всего, без них никто и не узнает.

Короче говоря, я дал добро, но поставил несколько условий. Во-первых, они должны будут пойти в город в трофейных доспехах, которые мы сняли с курских дружинников, убитых в усадьбе Андрея Кота. Во-вторых, они возьмут трофейные же щиты с гербом курского наместника. Так, я смел надеяться, будет меньше вероятность того, что их узнают слишком рано. В том, что узнают, я не сомневался, однако оставалось молиться за то, чтобы они успели сделать дело и покинуть город.

Еще я дал приказ начать укрепление лагеря. Объяснил это тем, что если мы не знаем, сколько людей сидит в крепости, то они вполне могут и напасть на нас. А вот если у нас будут рвы, насыпи и хоть какие-то, но заграждения, атаковать нас будет не так уж и просто, да и мы, если что, сможем отбиться.

К счастью руками работать у нас умели все, а инструменты имелись в обозе, так что тем же вечером мы стали переоборудовать холм, на котором стоял лагерь, в небольшую крепость. Понятное дело, что ее после осады придется срыть, но куда уж деваться. Лучше так, чем потом кормить червей. До ночи много сделать мы не успеем, но хоть что-нибудь. А там и следующий день придет.

Но я не зря собирал совет к закату. Засылов было решено отправить этой же ночью, и я надеялся, что внимание осажденных будет привлечено именно к нашему шевелению в лагере. О том, что мы строим укрепления, они и так догадаются, но ведь нет ничего увлекательнее, чем смотреть, как кто-то другой работает, верно?

Поэтому, когда на Курское княжество упала ночь, накрыв все плотным одеялом темноты, мы, как я надеялся, незаметно выскользнули из лагеря и, не зажигая факелов, двинулись в сторону крепости. Перед этим я выдал каждому по паре капель вытяжки из красавки в глаза, чтобы лучше было видно в темноте. Работало это средство хорошо, пусть и ядовитое, да и пользовались мы им не в первый раз, так что теперь вместо полной темноты все вокруг было словно в полумраке.

Нас было семеро, шли мы молча, общаясь между собой исключительно жестами, обходили стену по широкой дуге. В том, что будет, если кто-то заметит нас сверху, мы не сомневались: поднимется шум, а потом начнется стрельба. И, пусть здесь и темно, никто не помешает выбросить вниз пару факелов со стены, после чего подстрелить нас будет не так уж и сложно. Так что единственной нашей защитой оставались тишина и темнота.

В посад мы соваться не стали, тем более, что скорее всего, именно там стража и бдит сильнее всего. В посаде есть где укрыться, а часть из его домов подходит вплотную к стене крепости. При желании можно даже укрыть на крышах лучников, они будут там в гораздо лучшей