Рудники Эхнатона - Владимир Николаев

— Это мятежники, — пояснила Магда. — Хотя в первую очередь, конечно, здесь всё больше сочувствующие — сами мятежники редко нам живьём попадаются, а если уж и попадаются, то сначала надолго на допросы идут. Да и почти всех их мы уже повывели…

Су скосил взгляд на стоявшего рядом с ним Кеплера. Тот старался сохранять невозмутимый вид, но заметно было, что даётся ему это с трудом — левая половина его лица подёргивалась в нервном тике.

— Нет-нет, что вы, они не опасны! — успокаивала тем временем хозяйка кого-то из группы. — Мы же удалили им конечности! Это, между прочим, совсем не так просто делается, как вы, должно быть, себе представляете. Это только на казни просто — махнул саблей, или, там, топором — и рука в сторону! Такие обрубки у вас долго не проживут. Нет! Это наши студенты трудятся, отрабатывают технику ампутаций, выковыривают, что надо, потом кожу смыкают... И всё равно рег-раствор тоннами уходит! Дело, между прочим, сложное, я несколько раз пробовала, но у меня так и не получилось…

Гости разбрелись среди висящих фигур, скорее, подавленные жуткой атмосферой зала ампутантов, нежели разделяя восторги его хозяйки. Они просто шатались кругами, глазели, фотографировали, трогали диковинные экспонаты, в основном помалкивая, предоставляя возможность выговориться госпоже супруге коменданта.

Лишь близняшки, в силу возраста не имеющие ни представления о ценности жизни, ни тормозов, ни, видимо, вообще никаких моральных ориентиров, вели себя с жизнерадостной непосредственностью — вот они устроили игру в пятнашки, бегают, лавируя среди тел; вот они учинили весёлую фотосессию, изображая тренировку с «боксёрской грушей»; вот они качаются на одной из жертв; вот они творят на камеру нечто непристойное… Су быстро отвернулся, оказавшись в круге слушателей. Магда продолжала хвалиться:

— Чего мы только не удаляем… Одно время всем повально языки вырезали, чтобы они тут в наше отсутствие не болтали. А потом пришли к выводу, что некоторые должны говорить. Да и оказалось, что, не имея возможностей к общению, в своём состоянии слишком многие из них умом трогаются… Так что сейчас чаще оставляем. Пусть себе болтают. Правда, некоторые пытаются его сами откусить… Но так ведь мы и зубы удаляем!

— Но зачем все эти сложности? — задал кто-то вполне закономерный вопрос.

— Что-то идёт на политику устрашения — вывешиваем у них в общественных местах, кого-то возвращаем родственникам, как напоминание о том, что надо вести себя скромнее, что-то для агитационных или коммерческих фильмов, что-то на экспорт. Часть ребята в казармы забирают — говорят, что удары отрабатывают. Хотя, наверно, просто развлекаются. Да и у нас тут весело! Материала у нас много! Слишком много! Вся планета!

— А что здесь так воняет? — поморщилась Пиайя.

— У них апатия часто возникает, и они себя не контролируют, — скривилась Магда. — И ещё расстройства разные… Так что санитары вынуждены следить за всеми этими моментами. Но вы не беспокойтесь, перед вашим прибытием мы устроили всем им неплохой душ.

Она неспешно двинулась меж рядов, и группа, рассеявшаяся ещё больше, столь же неспешно устремилась вслед за ней. Господин комендант шёл чуть в стороне от супруги, периодически слегка втягивая голову в плечи — судя по всему, её увлечение он не особо разделял, и ему было несколько неуютно.

Понурившись, брёл вслед за ними и Су, борясь с неподконтрольно выползающей откуда-то из глубин его тела дрожью. «Сочувствующие»! Уничтожив противостоявших им мужчин, получившие власть маньяки перешли на женщин и детей, вот как это надо было назвать, а не «борьбой с сочувствующими»!

Как знать, вдруг здесь есть кто-то из его знакомых? Су не ожидал, что кто-либо из них ненароком выдаст его неловким словом, вскриком невольного узнавания, или даже хотя бы округлившимися глазами — его внешность была изменена, изменился и стиль его движений… Ни люди, ни ИИ следящих камер не распознают его. Но вот самого себя он боялся значительно больше, чем тогда, в автобусе — он так и не успел привыкнуть к карте чужой мимики, привычное гашение эмоций не всегда помогало, а в этом зале давление на психику было несравнимо выше, чем при созерцании руин…

Следующий зал оказался таким же, разве что некоторые из тел несли на себе следы ещё более изощрённых издевательств. Магда воодушевлённо комментировала многие из них, но Су старался не слушать. Не слушать, вспомнить умение «прозрачного взгляда», смотреть сквозь полосующую его мозг картинку, не позволяя ей воздействовать на эмоции... Сохранять заинтересованный вид, находясь при этом в другой плоскости восприятия… Первоначальный шок прошёл, Су смог взять себя в руки, и сейчас он выглядел, наверно, получше Кеплера, гримаса на лице которого была не слишком уважительна (надо, пожалуй, оттеснить его подальше от хозяйки, а то как бы она не обиделась, что кто-то не восторгается её отвратительным хобби…)

Но всё это рухнуло в третьем зале.

Зал этот также был полон подвешенных изувеченных тел, но в конце его было несколько напоминающих ринг огороженных подсвеченных площадок, посреди которых висели всё те же усечённые фигуры. Рядом с телами несли пост часовые, по два на каждый «ринг» — по всей видимости, эти «сочувствующие» занимали в представлении палачей ранг повыше прочих.

Вслед за своим безумным экскурсоводом группа подошла к первому из «рингов».

— Здесь осторожнее, — предупредила Магда. — Часовые без чувства юмора… За ограждение нельзя!

Словно следуя её словам, Су в первую очередь глянул на часовых в масках-респираторах сложной формы, напоминающих диковинные намордники, и лишь затем — на лишённое конечностей тело, подвешенное за вплетенное в волосы металлическое кольцо.

В следующий миг его мир перевернулся.

Это была Лика.

Он пошатнулся, кровь бросилась ему в лицо, кожа мгновенно стала влажной, липкой… В ужасе Су осознал, что теряет контроль, и это, очевидно, заметно всем и каждому. В бою можно дать выход эмоциям, атакуя врага, но здесь, где нельзя даже слишком явно шевельнуться, жгучий жар затапливал его изнутри, требуя выхода, грозя вырваться, сжечь, разорвать его на части!

— Это дочь одного из их вдохновителей, всё ещё не схваченного, — словно совершая контрольный выстрел, окончательно добивая его, подтвердила хозяйка. — «Цель Двадцать Четыре» всё ещё в бегах… А это одна из лучших наших работ. Особо старались. Вообще шрамов избежали. Видите — кожаные лоскуты завёрнуты назад, швы коагулированы, почти незаметны… Всё гладенько, такое