Warhammer 40 000: Отверженный - Сергей Константинович Самылкин

class="p1">— Славно, — с усталой улыбкой подытожил отец Зейн, после чего аккуратно сменил тему, — давай лучше вернёмся к той истории, которую ты рассказал мне по пути сюда. — Думаю, я понял всё что касается чудесных новостей о выживании твоих близких, героической гибели Гарма, ужасающей судьбе захваченных в поселении людей и тревожной деятельности Ярна, но вот чего я ещё не смог понять, так это того, как ты собираешься поступать в связи со всем этим.

— Непростой вопрос вы мне задали, — честно признался я, после чего на пару минут впал в задумчивость и неуверенно добавил. — Не знаю. Похоже, как бы я не поступил, а кому-нибудь всё равно плохо будет. Впрочем, может я зря себя накручиваю и стоит просто встретиться с Ярном? Не просто же так из всех существующих мест он оказался именно там, куда привела меня судьба. А может оказаться и так, что встречи назначенные во Фронтире и есть моя судьба. Что скажете отец Зейн, может это оказаться той судьбой, которую мне уготовил Бог-Император?

— Боюсь, мне не дано знать ответа на этот вопрос. Более того, вероятно лишь вы с самим Император знаете истину. Однако, я готов согласиться с тем, что сложно не заподозрить божьего замысла в подобной близости важных для тебя мест.

— Отец Зейн, мне нужно поговорить с вами и прошу воспринимайте всё что я скажу как часть исповеди и душеспасительной беседы, а не сомнения или ересь, — вспомнив о своих недавних размышлениях над вопросами веры, я, будучи охваченным ещё и размышлениями над вопросами судьбы, решил не откладывать разговора на эту тему и продолжил. — Я пока ещё не могу до конца понять почему вы вообще верите в Бога-Императора и думаете, что ему есть хоть какое-то дело до судьбы людей в нашей общине

— Ха! Вот уж от кого не ожидал такого поворота, так это от тебя. Неужели ты хочешь сказать мне, что сам не веришь в заботу повелителя Человечества о нас?

— Ха-ха, ну да. Мне то зачем во что-то такое верить? Я ведь точно знаю о том, что Бог-Император существует и, с огромной вероятностью, даже сам знает о моём существовании. Поэтому вера для меня была бы смехотворной заменой знанию. Однако, меня все больше удивляет и интересует то, откуда вы черпаете свою веру и как приходите к тем мыслям, которые высказываете на проповедях? Ведь я искренне стремлюсь понять, что мы значим для Бога, а также что он должен значить для нас. Для меня…

— Всё просто! Бог-Император — это Истина, а точнее единственная вечная Имперская истина — воплощённая через культ Его имени! И пускай это будет сложно понять даже тебе, с таким-то пытливым умом, но Бог-Император был всегда и всегда он был единственным законным владыкой и главным защитником всего человечества. Поэтому я никогда не сомневался в своей вере и лишь старался донести Истину до любых, даже самых тёмных, уголков галактики. Ну а что касается моих собственных слов и боле глубоких убеждений, то я верю в любовь Императора ко всем достойным людям и в то, что не богатство, происхождение или статус определяют достоинство человека, а сила его веры и благочестивость деяний. И из-за этого делаю всё от себя зависящее для того, чтобы дать своей пастве лучшую и более праведную жизнь, надежду на достойное будущее и веру в счастливую звезду человечества. Всё это ради того, чтобы, в итоге, привести эти несчастные души к спасению в объятиях Бога-Императора. Да! Я делаю всё ради этого и ради этого готов на всё, ведь нет и не может быть ничего более важного!

— А… ясно, — задумчиво ответил я, слегка опешивший из-за осознания того факта, что всё или почти всё, из того на чём строился мир отца Зейна, было самой обыкновенной ложью.

Впрочем, намного сильнее меня выбило из колеи понимание того, что на почве откровенной чуши, намеренной лжи и простых человеческих заблуждений, прорастали благие деяния. Да и некоторые его выводы оказывались настолько близкими к истине, что дух захватывало.

А ведь казалось бы… каковы были шансы при таком старте?!

Однако, мне всё равно было неприятно осознавать то, что фундаментом для жизни и веры всех людей Империума, даже самых достойных, оказывалась каша из лжи и ахинеи. Ведь масштаба, значимости, героизма и ужаса в реальной истории было более чем достаточно для создания нерушимой кладки, которая была бы неприступна для обычного раскрытия фактов.

Однако, здесь и сейчас, это, пожалуй, была лучшая идея из тех, с которыми можно было работать. Идея, которая заставляла людей объединяться, а не конкурировать, ещё до того, как им можно было объяснить преимущества и выгоды сотрудничества или показать блага нашего образа жизни…

— Хас, я вижу мои слова заставили тебя глубоко задуматься, — осторожно произнёс миссионер, когда пауза в разговоре затянулась.

— Да, но зато теперь мне многое стало ясно. Наша вера — это могущественная сила, которая связана с заботой и величием Императора. Однако, именно в наших руках находится ещё и культ, который является важнейшим инструментом уже в руках простых смертных, ведь может вести их как к процветанию, так и краху, — я настолько глубоко задумался, произнося эти слова в разговоре с человеком, которому полностью доверял, что позволил себе вспомнить совсем уж далёкое прошлое. — Я только одного так и не понял… что значило то видение, без сомнения посланное в ответ на мои молитвы Императором, которое привело меня именно к будущему центру Общины в тот день, когда на наши дома обрушились силовики и их прихвостни?

— Видение? — удивлённо протянул отец Зейн, после чего его глаза загорелись, он схватил меня за руки и, наконец, притянув к себе, произнёс. — Видение?! Хас, сынок, у тебя, признанного нами всеми героя и любимца Императора, было божественное видение, а ты говоришь мне об этом только сейчас?!

— Хм? — раздалось с моей стороны и только через пару секунд я спохватился. — Вот ведь! Называется, погрузился в философствования и размышления!

— Хас! Не отходи от темы! И именем Императора прошу тебя, отвечай!

— Да… один или два раза я действительно видел нечто невероятное! В первый раз, я видел Императора в облике грозного воителя, который вступил в схватку за мою душу, а противостояли ему титанические воплощения зла. На второй раз, хотя самого Бога я не узрел, но мне был показан путь к этому месту. И случилось это именно в тот самый миг, когда я не знал куда мне вообще идти. Можно сказать, рассказывать было не о чем. Ничего