Огни над волнами - Андрей Александрович Васильев

— Жители Шлейцера, вы можете жить как раньше, размеренно и спокойно, — продолжал Айгон, даря всем лучезарные улыбки. Мало того, он расстегнул плащ, и его доспехи золотом заиграли на заходящем солнце. Он был похож на юного бога, и это тоже добавляло впечатления. Вот ругался он на план, стратегию и тактику, а зря. Работает же. — Для вас эта война кончилась, она вас больше не будет тревожить.

— А если все-таки? — донеслось из толпы горожан. Кто это сказал, я не видел, но, сдается мне, неспроста такая фраза прозвучала. Уж очень она была своевременно и правильно подана. — Как тогда?

— Я оставлю в городе небольшой отряд моих гвардейцев, — помолчав, ответил Айгон. — Правда, такие действия могут быть неверно истолкованы владетелем этих земель, он это может счесть новым вторжением, на этот раз исходящим из Центральных королевств. Но я готов идти на этот риск! Люди и их жизнь — вот главная ценность!

А дальше все было просто — верные вопросы из толпы, правильные ответы принца, обаятельные улыбки, и вскоре кто-то очень кстати выкрикнул: «Будь наместником!» Этот выкрик поддержали многие из выживших. У них в глазах появилась надежда на будущее. Айгон, правда, не согласился на их предложение. Сразу не согласился. Обещал до завтра подумать.

— Ну и последнее на сегодня, — заявил он. — Самый тяжкий грех — убийство себе подобного. И грех этот должен быть наказан, непременно и безжалостно. Вот те, кто принес в ваш город смерть и страх. Еще вчера они были одними из нас, а сегодня это изгои. Они больше не воины! Не защитники людей! Они убийцы и насильники, и наказание для них может быть только одно — смерть!

На площадь вывели десятка два порядком избитых людей в разодранной одежде. Я сразу понял, кто это. Это разбойники, те самые, что гуляли неподалеку от людей монсеньора Лигона. Вот ведь как все просто. Казнь — отличный повод закрепить свою позицию в глазах горожан. Свой своих судил и приговорил, это всегда выглядит как правда в последней инстанции. И не важно, что эти свои вообще-то совершенно ничьи по факту. Только вот кто это проверять будет? Кому это нужно?

Ошибся покойный монсеньор Лигон, разбойников наняли не потому, что они славные рубаки. Нужны были те, кого можно отдать на заклание, и их нашли без особых хлопот. И в самом деле, не воинов же из союзных ратей вешать? Это ведет к обострению отношений. А этих не жалко. Я напряг зрение, пытаясь разглядеть среди людей, обреченных на смерть, пару знакомых фигур. Первый должен был хромать, а второй… Ну, как минимум не сутулиться так, как это делают остальные.

Ни того ни другого я не приметил, и это меня опечалило. Нет, то, что Мартина здесь нет, наоборот, хорошо, я имею в виду, что Ганса Хромого гвардейцы так и не захомутали. Очень жаль. А Мартина, должно быть, наставник спас. Вот он зачем в город побежал, сразу все понял. А я — нет, так что его правда, еще четырех лет для моего обучения маловато.

Слова и дело у принца не расходились, и уже через несколько минут первый из разбойников задергал ногами в петле. Виселица на главной площади уцелела только одна, две других были кем-то спилены, потому вешали мародеров в порядке общей очереди.

Рывок, хрип — и еще один бандит отправляется за Грань.

Горожане каждого из них провожали смехом сквозь слезы, улюлюканьем и одобрительными криками, среди которых все громче звучало:

— Слава принцу Айгону!

Вот так настоящие владыки берут города. Не в смысле — на клинок. В смысле — навсегда.

Глава 20

Скажу честно, война — это не мое. Очень уж утомительным делом она оказалась. После безумного штурма и того, что творилось за ним, я был уверен, что видел самое мерзкое из всего, что в ней может быть. Ошибался. Ну да, в следующие несколько недель, которые миновали с того момента, как Шлейцер перешел под руку Линдуса Восьмого, крови пролилось куда как меньше, но это не сделало военные действия хоть сколько-то привлекательными для меня. Военная рутина еще хуже, чем штурм и резня.

Да еще эта весна, с ее распутицей, изменчивой погодой и повсеместной грязью. Нет, радостно, конечно, что день стал длиннее, что солнышко начало припекать, но вот только на все это хорошо смотреть из окна замка, желательно, обняв за плечи симпатичную девушку. А вот если ты ежедневно месишь грязь на дорогах герцогств, то это не в радость, а в тягость. Постоянно сырая одежда, ощущение того, что ты никогда не согреешься, и серое небо над головой — вот что такое для меня теперь война. И это ведь я еще не участвую в бесконечных схватках с нордлигами, которых союзное войско под командованием Шеппарда уверенно оттесняет к побережью. Они оба оказались правы — и мастер Гай, и Ворон, эта война была проиграна северянами тогда, когда только началась. Успехи северян были не более чем временным явлением, они смогли выиграть бой у местных герцогов, но воины Центральных королевств предсказуемо оказались им не по зубам.

Серьезных сражений, вроде штурма Шлейцера, больше не случалось, зато в локальных сшибках недостатка не было. Каждое поселение, каждая деревенька становились полем боя, зачастую выгорая дотла. Впрочем, иногда северяне сжигали их еще до появления отрядов Шеппарда, причем случалось, что и вместе с жителями. Это они делали зря — местное население, раньше равнодушно относящееся к тому, кому именно им придется платить дань, встало на дыбы и взялось за топоры и вилы. Люди не любят, когда их уничтожают, такова их природа.

В общем, поражение нордлигов было только вопросом времени. Правда, как раз по этому поводу мнения разошлись. Принц Айгон, например, на следующий же день после того, как триумфально вошел в Шлейцер, заявил, что мы их сбросим в море вот прямо совсем скоро, через неделю максимум. Ну да, это будет нелегко, так как они, нордлиги, драться умеют, но мы все-таки лучше. Ворон же был настроен более скептически и считал, что до первой листвы все это безобразие закончится вряд ли. Аргументировал он это тем, что по таким дорогам, как сейчас, быстро до побережья не