"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

Возница хлестнул лошадей, раздалось натужное кряхтение нескольких мужчин, фургон приподнялся, но скатился назад в яму, чавкая грязью. Послышались тяжеловесные шаги, по мягкому и высокому голосу я знал Ульриха.

– Сейчас я вам помогу, доходяги несчастные.

– Не надо, – ответил неизвестный мужской голос, – вы ранены, маршал. Мы справимся сами.

– Ульрих! – воскликнул я. – Скажи им, что я невиновен!

За эту выходку я получил удар прямо в лицо. Пересохшие ноздри наполнились теплой кровью. Я повернулся на живот, чтобы не захлебнуться.

– Ты бы полегче с ним, – сказал Ульрих меланхолично. – Все-таки бывший соратник.

– Тем хуже! – ответил Каролос. – Предатель хуже врага.

– Давай вылезай и помогай толкать, – сказал Ульрих. – Никуда сэр Карахан не денется.

– А вдруг? От этих гадов можно ожидать чего угодно.

– Не сходи с ума. Ты же не хочешь, чтобы мы застряли тут на всю ночь? Да еще под дождем.

– Ладно, – проворчал Каролос.

– А я уж прослежу, чтобы он ничего не вытворил, – сказал Ульрих, и я услышал щелчок взведенного курка.

Мне отчетливо представилось направленное на меня дуло ружья. Да уж, Ульрих не станет издеваться над пленным, у него другие методы. Я замер.

Фургон снова стали приподнимать и толкать, коротко ржанула лошадь, захлюпала грязь, воздух сотрясли усталые ругательства. Безрезультатно.

Я по-прежнему не мог ничего предпринять, но радовался. Любые неурядицы, тормозящие отряд и нарушающие планы, были мне на руку. Пусть фургон развалится, пусть дождь превратится в ливень, пусть на нас нападут разбойники, пусть Каролоса прошибет понос, в конце-концов! Пусть раненые во втором фургоне перемрут. Это звучит совсем цинично, но я был зол и, чего таить, умирал от страха. И от жажды.

Тент намок, и в фургон затекла струйка дождевой воды. Я ощутил ее рукой и повернулся, чтобы прислониться к ручейку лицом.

– Не шевелись! – повысил голос Ульрих.

– Мне… только… воды…

– Он хочет вызвать водного сагана! – воскликнул Каролос.

И в мыслях не было. Более того, я не могу вызывать саганов – после встречи с одним из них я заключил эфирный договор и получил такой негативный перк. Но маршалы об этом не знают. Дурачить их мне ни к чему, а вот лишний раз нервировать не стоит, все-таки я сейчас на прицеле…

И тут раздался выстрел.

"Конец", – подумал я. Однако пули не ощутил. Вместо этого раздался чей-то крик.

Выстрел повторился, и началась суматоха. Я не сразу узнал голос Ульриха, прогремевший как труба:

– К оружию!

Маршалы отстреливались, кто-то кричал предостережения и приказы. В дождливых сумерках гремели выстрелы пистолетов и ружей. Несколько пуль просадили фургон, на меня брызнули щепки. Я откатился под скамью и застыл.

– Слева! – крикнул кто-то.

– Он всего один!

– Да нет же, справа за кустами!

Выстрелы стали реже, голосов тоже поубавилось.

Внезапно стало тихо. Неверяще я вслушивался в тишину, но перестрелка и вправду закончилась. Только дождь меланхолично стучал по брезентовой крыше.

Фургон качнулся, когда в него запрыгнул Каролос. Он тяжело дышал. Металлические щелчки дали мне понять, что маршал перезаряжает свои парные револьверы. По полу покатились гильзы.

– Не иначе твои дружки решили тебя освободить? – сказал он сквозь зубы. – Но не думай, что твоя взяла.

Он рывком поднял меня и встал за спиной. В подбородок мне уперся еще горячий ствол револьвера. Кожа зашипела, я дернулся, но Каролос меня удержал .

– Успею тебя пристрелить, – сказал маршал. – Или сдохнешь еще раньше.

Он подтолкнул меня вперед, явно намереваясь использовать как живой щит, но я уперся.

– А ну пошел! – рявкнул он в ухо.

Я пошевелил пальцами левой руки, той, которую изготовил Змей. Она была шершавая и покрыта мелкими наклонными шипами, словно язык кошки. Пришло время опробовать ее в деле. Каролос держал меня за наручники, и я смог дотянуться до его руки.

Маршал вскрикнул от боли и попытался вырваться, но не тут-то было. Шипастой ладонью я сжал его запястье крепко-накрепко. В этот момент целью всей моей жизни стало только одно: удержать хватку, не дать ему вырваться во что бы то ни стало.

Я почувствовал, как через ладонь в меня струится жизненная сила. Зажили синяки и ссадины, разбитые губы и сломанный нос. Каролос, наоборот, терял здоровье и слабел. Он был намного сильнее меня, пожалуй, один из лучших воинов Луарции, однако сейчас это не имело значения. Его жизнь перетекала в меня бурным потоком.

Он отпрянул насколько мог и ударил меня рукоятью револьвера в висок. Голова дернулась, я услышал хруст собственного черепа, но в ту же секунду поток жизни исцелил рану, а Каролос по-прежнему продолжал умирать. Он тщетно пытался вырвать руку и наконец стал стрелять.

Одна за другой пули врезались в мою грудь и живот. Здоровье снижалось рывками, но тут же восполнялось за счет здоровья маршала. В этот момент я был бессмертен! Я отчаянно махал головой, опасаясь, что попадание в голову не переживу.

Шестая, последняя, пуля все-таки угодила мне в лицо. Меня швырнуло на пол, и вместе со мной повалился Каролос.

Я пришел в себя и сбросил с себя тело – неестественно легкое и негнущееся.

– Ничего личного, – сказал я, отдышавшись, – просто я не хочу сегодня умирать.

Я не спешил подниматься на ноги. Выжидал и слушал дождь. Мне повезло справиться с противником только благодаря близкой дистанции, а сейчас кто угодно может расстрелять меня хоть из рогатки. Лучше притвориться беспомощным калекой, каким я, собственно, по-прежнему оставался.

Послышались осторожные шаги. Кто-то медленно приближался к фургону, выдаваемый едва слышным чавканьем дорожной грязи.

Кто-то резко откинул полог. Я представил лихого стрелка из вестернов, который стоял на согнутых ногах, выставив перед собой револьвер, готовый выстрелить на опережение.

– Долго будешь прикидываться бревном? – ласково спросила Розет.

Эти слова были самым прекрасным, что касалось моих ушей за последние дни. Обостренный слух вознес голос Розет на пьедестал красоты и нежности. Честное слово, я едва не прослезился, словно после вечности в аду услышал любимую песню.

– Чего ты так долго? – буркнул я.

– И это говорит джентльмен, который пришел меня спасать, когда я была уже в гробу! – рассмеялась она. – Как дела, герой?

Я бессильно застонал.

– Этим вопросом ты меня добиваешь.

Она прошла вглубь фургона, наполняя пространство стуком каблучков, и склонилась