Долгая ночь - Юля Тихая

Ерунда это всё. Передумал — ну и ладно. Не больно-то и хотелось.

— Кесса, — строгим голосом сказала Ливи.

— Мм?

— Рот, — так же строго сказала Ливи.

И для наглядности ткнула себя пальцем в лицо.

— Что — рот?

— Он у тебя на голове, — ласково, как дурочке, объяснила дорогая подруга, — чтобы через него разговаривать.

— Ещё чего не хватало, — пробурчала я.

Тут пришёл преподаватель, и разговор сам собой увял, к большой моей радости.

Скажет тоже: разговаривать. Нет, я совсем не против разговоров, речь вообще грандиозное изобретение человечества, и дело не только в словах. Где бы мы были все, если бы не коммуникация? Наверное, так и бегали по лесам, пушистые и тупые.

Но одно дело — договориться о чём-нибудь там полезном, и совсем другое — прийти к мальчику после не слишком удачного свидания и сказать: с хера ли ты со мной теперь не здороваешься?

Может, я у него со шкафом ассоциируюсь. А что? Гипотеза не хуже прочих.

В общем, я мялась и сомневалась, но после занятия, когда все стали потихоньку собираться и расходиться, не выдержала.

— Как ты себя чувствуешь?

Встала в проходе и напустила на себя независимый вид. А что ладошки потеют, это никому не видно.

— Жить буду, — мрачно сказал Арден. — Нюх пока не вернулся, если ты об этом.

— Да нет, — я растерялась. — Я в целом. А что с нюхом?..

Арден разглядывал меня внимательно, будто пытался найти в моём лице следы то ли коварства и злодеяний, то ли раскаяния. Я не находила в себе ни того, ни другого, а Арден смотрел так колюче-зло, что мне захотелось извиниться и поскорее уйти.

Я сцепила руки и больно вдавила ногти в ладонь. Ливи, может, иногда та ещё сучка, но здесь она права: мы люди, и мы умеем разговаривать. Я достаточно в своей жизни бегала от разговоров, так может стоит прервать этот порочный круг — хоть бы и в мелочах?

Арден вздохнул. Прикрыл глаза, перебросил косу вперёд. Встал рядом со мной, оперевшись на подоконник, сложил руки на груди.

Мы смотрели вместе, как слушатели расходятся по своим делам. Последней из аудитории вышла Ливи, и она, подмигнув мне, плотно прикрыла дверь.

Конечно, она дождётся меня в коридоре, а чуть что — влетит в комнату с посохом наперевес. И это почему-то придало мне мужества.

— С нюхом, — наконец, сказал Арден, — чёрный перец. А также цитрусовая цедра, мята, имбирь, какая-то дрянь типа махорки и рыбы знают что ещё.

— Ну да, — собразила я, — воняло там знатно.

— Я надышался этим так, что обжёг горло, — в его голосе слышались обвинительные интонации. — Сходил-таки к эскулапу, он матерился как чёрт и выписал всяких микстурок. А вчера я выехал из города и пару часов рыл носом снег. Полегчало, но не особо.

Он бросил на меня неясный взгляд и, чуть смягчившись, добавил:

— К счастью, это поправимо. Нюх должен восстановиться за несколько недель. На том, как говорится, спасибо…

— Ох, — я и правда расстроилась: для двоедушника мало что хуже, чем остаться без запахов. — Эти ребята, из кафе. Они хоть сделали что-нибудь? Там не знаю, хоть врача бы оплатили…

Арден пожал плечами.

— Да нет. Я не сразу понял, что это так серьёзно, хозяйка ещё и предъявила, что я помял её банки и привёл что-то там в негодность. В общем, разошлись без взаимных претензий.

— Ну это не дело, — я сжала кулаки. — Это же реальная травма! Может, обратиться в полицию? Пусть хотя заставят их всю мебель прикрутить понадёжнее, это же может очень плохо кончиться!

— Полиция не заставляет просто так, — он покачал головой, — полиция сперва разберётся, кто всё это устроил, и не было ли среди специй каких-нибудь артефактов, которых там быть не должно…

— Ну и пусть разбирается! В чём проблема-то?

Арден прищурился.

— Хочешь сказать, это не ты?

— Я?! Мне-то это зачем?..

— Да вот и я думаю, — он усмехнулся. — Вроде как незачем?

Я тряхнула головой.

— Слушай, — осторожно сказала я, готовясь если что отпрыгнуть и завизжать, — а ты не думал, что у тебя… ну… мания преследования? Типа, знаешь ли, не то чтобы весь мир вращался вокруг тебя, и шкафы, они иногда это… падают. Сами.

— Ага. На всё воля Полуночи.

Скепсис в его словах был неприкрытым.

— На тебя вот много шкафов упало за последние… скажем лет пять?

— Два, — с вызовом ответила я. — Навесной в мастерской, он сорвался с петель, кучу посуды перебило. И платяной на квартире, там ножка подломилась. И вообще, даже если представить, что у тебя завёлся таинственный недоброжелатель… это ведь на редкость дурацкое покушение!

Арден с сомнением перебирал пальцами, а потом вдруг чихнул. И ещё раз, и ещё, и чихал он почему-то смешно и как-то очень мило.

Я порылась в сумке и подала ему платок.

— Извини, — он шумно высморкался. — Я и правда с чего-то решил, что… в общем, всякие глупости. Ты знаешь, что красавица?

Я неловко рассмеялась.

Ара. Ара была красавица. А я…

Но Арден не дал мне додумать эту мысль: его пальцы легонько подхватили мой подбородок, он сам оказался вдруг очень близко, и я откинулась на стену.

Мы смотрели друг на друга, глаза в глаза. Я могла бы, наверное, отстраниться, но вместо этого привстала на цыпочки, и Арден понял меня правильно: склонился и поцеловал.

Он теперь немного пах лекарством, а в остальном ничего не изменилось: те же мягкие, чуткие губы, смешение дыханий, чужое тепло. Я немного освоилась и отвечала увереннее, и, может быть, поэтому получилось интереснее: я тянулась ему навстречу, а Арден не слишком осторожничал, но и не напирал.

Дышать стало вдруг тяжело, и я отстранилась.

— Ливи, — вспомнила я. — Меня ждёт Ливи.

Арден выглядел разочарованным, а потом вдруг прищурился:

— Ты ведь помнишь, что у меня руки из жопы?

Я кивнула, неуверенно трогая губы пальцем: они казались слегка припухшими.

— Может быть, ты, как прекрасная и премудрая принцесса, спасёшь меня от позора и поможешь с практикой? В субботу. Мне кажется, ты из тех девчонок, которых это повеселит!

— Мне кажется, или ты только что назвал меня занудой?

— Ну нееет, — его глаза смеялись. — Ты всё перепутала. Я назвал тебя принцессой! Соглашайся?

Я посмотрела в его лукавые глаза и на испещрённые знаками пальцы, вспомнила, как эти пальцы касались моего лица… и пожала плечами:

— Ладно.