Константа - Андрей Соболев

наливал в него немного бурой жидкости, продолжал с одержимостью прокручивать список исходящих вызовов на своём телефоне и размышлять над тем, достаточно ли предпринял попыток достучаться до любимого человека. Затем залпом опрокинул в себя стакан с алкоголем, скорчился от мерзости и даже закашлялся, прикрывая рот рукой. Только страдания помогали ему хоть немного отвлечься от навязчивых мыслей.

Евгений захлопнул телефон и убрал его обратно в карман брюк, затем налил сразу половину стакана и отправился вместе с ним в крохотную комнату, где из мебели оказались только кровать в самом углу, тумбочка со стационарным телефоном, да крохотный телевизор, висящий на голой стене. Когда Новиков зашёл в комнату, шаркая ногами по холодному полу, он заметил, как на телефоне мигает небольшая оранжевая лампочка, извещая о наличии новых сообщений на встроенном автоответчике. Евгений нажал на кнопку воспроизведения, прислонился спиной к стене рядом с тумбочкой и сполз прямо на пол, не выпуская стакана из рук.

«У вас два новых сообщения», – отрывисто разделяя слова, произнёс искусственный голос.

После чего последовал продолжительный писк.

– Евгений, здравствуйте, никак не могу до вас дозвониться. Это Валерий, вы просрочили оплату за квартиру уже на пять дней. Хотелось бы узнать хоть какие-то новости, когда ждать оплату? Если у вас какие-то проблемы с деньгами или что-то случилось, дайте, пожалуйста, знать, мы всегда можем договориться. Пожалуйста, свяжитесь со мной как можно скорее, буду ждать.

Евгений хмыкнул и с отвращением посмотрел внутрь стакана, затем сделал небольшой глоток, сморщился и потряс головой. Он не испытывал никаких проблем с деньгами, более того, мог себе позволить более дорогой алкоголь и комфортную жизнь, но затянувшееся самоистязание не позволяло делать себе поблажек и выливалось в полное безразличие к окружающему миру.

Телефон издал второй длинный писк, после чего пару секунд висела гнетущая тишина, не предвещавшая ничего хорошего, а потом донёсся тяжёлый вздох, отражающий всю глубину моральных терзаний.

– Жень, – раздался знакомый женский голос. – Звоню тебе в самый последний раз и умоляю, перестань названивать и преследовать меня. Я понимаю, тебе тяжело, и мне тоже. Все эти годы не могут пройти бесследно и исчезнуть в одночасье. У нас было счастливое время, цени его и помни, но сейчас прошу отпустить и не разрывать моё сердце ещё сильнее. Прошлого не вернуть и ошибки не исправить, как и не вернуть былые чувства. Пожалуйста, не порть хорошие воспоминания о себе…

Девушка на автоответчике шмыгнула носом, явно утирая проступившие слёзы, и каждое следующее слово ей давалось всё тяжелее. Евгений сжал губы, тоже ощущая, как увлажнились его глаза, и с силой сдавил стакан в руке.

– …поверь, их было достаточно, – продолжила она, обливаясь слезами. – Но мне пора двигаться дальше. И тебе тоже. Я знаю, как невыносимо больно слышать такие слова, но тебе пора научиться быть более сдержанным и начать принимать обстоятельства жизни с достоинством. И тогда у тебя всё будет хорошо. Ты ведь знаешь, я желаю тебе только счастья, но сейчас нам нужно проститься. – Девушка перевела дыхание и добавила: – Прощай…

Автоответчик снова запищал и затих. Евгений почувствовал, как кровь прильнула к его вискам, сердце сдавили невидимые тиски, а дышать становилось всё тяжелее. Он ещё сильнее сжал стакан, что казалось, тот вот-вот лопнет, а потом из горла вырвался пронзительный крик обезумевшего животного. Повинуясь взрыву чистой ярости, он размахнулся и запустил стеклянный снаряд с недопитым виски в стену напротив, где тот со звоном разлетелся на куски, расплескав вокруг всё содержимое. Евгений вскочил на ноги, обуреваемый неудержимой энергией и эмоциями, схватил телефон на тумбочке и тоже с силой отшвырнул его в сторону, вырывая провода из стены.

– Иди к чёрту! Слышишь?!

Он вцепился в голову и закружился по комнате. Потом рухнул на кровать и почувствовал, как сквозь злость проступили банальные слёзы обиды.

– Иди к чёрту, Катя, – повторил он уже вполголоса, не до конца уверенный в своих словах.

#087

Ещё один тёплый апрельский денёк, наполненный щебетанием птиц, атмосферой радости и ожидания лета. На лицах людей всё чаще проступали скромные улыбки – робкие лучики надежды, что их жизни также расцветут вместе с первыми цветами. Но Евгения с утра тревожило странное и гнетущее чувство. Внутри него всё сжалось в тугой комок, сердце громко стучало, а грудь сдавило ноющей болью. Он всеми силами искал причину своего беспокойства, откуда эта глубокая тревога и непроходящая нервозность, будто со спины уже подкралась большая беда, о которой он ещё не подозревает.

Новиков ехал на работу в своём привычном автобусе, крепко вцепившись в поручень, и всеми силами пытался не потерять сознание. На него накинулась паника, казалось, что он задыхается. Вскоре автобус остановился на нужной остановке, и Евгений выскочил наружу, почувствовав, как из правого глаза начинает скатываться одинокая слезинка. Немного растерявшись, он смахнул её, разглядел внимательно и растёр между подушечками пальцев. Потом трясущимися руками достал из портфеля мобильный телефон, набрал номер своей жены Кати и с нарастающей тревогой стал вслушиваться в длинные гудки вызова. Она долго не отвечала, что ещё сильнее заводило Евгения, но тут в трубке раздался раздражённый женский голос:

– Да, Жень, что случилось?

– Н-не знаю, – заикаясь ответил он, сам ничего не понимая. – У тебя всё хорошо?

– Ты только за этим звонишь? – Голос Кати стал ещё более недовольным.

– Да я просто…

– Чёрт возьми, Женя, я же просила мне сегодня не звонить, у меня важное совещание, а ты выдёргиваешь меня по всяким глупостям!

– Извини, я…

– Всё, давай до вечера, дома поговорим.

Связь прервалась, но Евгений ещё некоторое время смотрел на номер своей жены на маленьком экранчике