Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

Но в ответ раздалось лишь уханье совы. Светящийся циферблат показывал 2.19. Оглядевшись, я поняла, что тумана стало больше. Гораздо больше. Я вытянула руку, пропуская белый воздух сквозь пальцы. Где-то слева послышался хохот.

– Только этого не хватало, – я крепче сжала в руке пачку соли.

Останавливаться было нельзя, и я продолжила идти через кладбище и звать папу и Генри. Они не откликались. Кто-то тронул меня за плечо.

– Пап? – дрожа, спросила я.

– Угу, – раздалось мычание у меня за спиной.

Я медленно обернулась и не смогла сдержать крик. В дюйме от моего лица застыла безобразная гримаса. Призрак начал обретать телесность, ему больше не нужно было вселяться в человека. Передо мной качался полупрозрачный мужчина в клетчатой рубашке и темных джинсах, половина его головы представляла собой кровавое месиво. На губах застыла издевательская ухмылка, обнажившая ряд кривых желтых зубов. Изо рта призрака лилась кровь, но это не мешало ему говорить:

– Джесс-и-ка…как тебе у меня в гостях?

Зачерпнув пригоршню соли, я швырнула ее в лицо Кевину Стенбейку. Едва начинавший обретать форму призрак рассыпался, но действия соли хватило лишь на несколько секунд. Я бросилась бежать.

– Я все равно найду тебя, Джесс-и-ка!

Я неслась, не разбирая дороги, то и дело натыкаясь на могилы. Мне казалось, что я чувствую смрадное дыхание призрака у себя на затылке. Жуткий хохот оглушал, он будто раздавался не снаружи, а внутри моей головы. Туман и не думал рассеиваться, теперь он стал таким плотным, что не видно было даже облачка пара, вырывавшегося изо рта. Легкие горели огнем. Споткнувшись о камень, я упала, испачкалась и ободрала ладони. Кто-то остановился рядом, тяжело дыша. Приготовившись дорого продать свою жизнь, я снова зачерпнула пригоршню соли и, повернувшись, резко бросила в того, кого даже не видела.

– Хорошо, что в глаза не попала, – проворчал женский голос.

Из тумана выступила седая высокая женщина. Из-под ее кожаного плаща торчали пижамные штаны «Виктория секрет». На лакированных лоферах сверкали пряжки «Прада». – Сесилия Уотсон, – представилась она, протягивая мне руку. – Поднимайся.

Я встала, вытерла ладонь о бежевый тренч, который теперь стал грязно-серым, и пожала руку Сесилии.

– А теперь давай найдем моего внука. – сказала она. – Уверена, Кевин перенес его к своей могиле, чтобы я пришла.

– Но как мы отыщем дорогу? – нахмурилась я, – вокруг же…

Я оглянулась. Туман клубился только под ногами. Вокруг по-прежнему царил мрак, но молочно-белый дым пропал.

– Он хочет, чтобы я пришла. И чувствует, что я принесла то, что связывает его с этим миром, поэтому путь открыт. Раз уж вы полезли туда, куда вас не просили, и пробудили Кевина Стенбейка, придется теперь упокоить его раз и навсегда.

* * *

Генри сидел, прислонившись к надгробию. Руку он прижимал к груди… Каждое движение причиняло ему боль, и он поморщился, стараясь сесть повыше. Папа энергично орудовал лопатой, отбрасывая комья сырой земли. Бабушка Генри нервно оглядывалась по сторонам. В руках она сжимала старую фотографию.

– Какая же я дура, – бормотала она. – Нужно было сразу избавиться от кольца, и всего не произошло бы…

– Ничего, мисс Уотсон, физическая нагрузка мне не помешает, – отозвался папа.

– Значит, вы в старшей школе тоже «вступали в контакт» с потусторонним? – спросила я.

– Однажды я нашла это кольцо среди вещей прабабушки. И показала его Кевину. Мы ведь были… – она помолчала. – Мы были больше, чем друзьями. И, конечно, мы в шутку прочли заклинание и впервые увидели проявление иной, темной силы. Мы по очереди отсчитывали минуту друг для друга, призраки приходили, отвечали на вопросы, иногда давали советы, предсказывали события, и все было в порядке. Мы считали это отличным развлечением. Пока однажды я не забыла вовремя задуть свечу. Кевин стал сам не свой. Он вел себя агрессивно и однажды напал на меня, а затем…Затем бросился к реке и прыгнул в нее.

Миссис Уотсон зажала рот рукой и всхлипнула. Никто не решался произнести ни слова. Я посмотрела на часы: 2.30. До времени смерти Кевина Стенбейка оставалось девять минут. Папа стукнул черенком лопаты по крышке гроба.

– Кажется, готово, – сказал он, вытирая рукавом пот со лба.

– Я вам уже не помощник, – пробормотал Генри.

– Соль! – потребовала миссис Уотсон, протягивая руку.

Я отдала ей всю пачку. Сесилия подошла к Генри, погладила его по голове, поцеловала в лоб и что-то прошептала на ухо. Генри достал из кармана темно-красную бархатную коробочку и отдал бабушке. Она коснулась ее дрожащими пальцами, отдернула руку, но затем решительно схватила. Затем сделала вокруг сидящего Генри круг из соли и подошла к могиле.

Гроб находился на глубине в несколько футов. Разрытая могила зловеще чернела. Папа спрыгнул вниз, поддел крышку гроба лопатой. Она приоткрылась с отвратительным скрипом. Папа нажал сильнее, и крышка, слетев с гроба, стукнулась о край ямы.

– Фу-у, даже отсюда чувствую этот отвратительный запах, – скривился Генри.

Я закрыла нос рукавом, сдерживая рвотные позывы. Отец чихнул и поспешил выбраться наружу. В гробу на белом атласе лежало то, что когда-то было Кевином Стенбейком. Сесилия не отрываясь смотрела на высохшее тело в полуистлевшем черном костюме и в превратившейся в лохмотья белой рубашке.

– Прости, – прошептала она и высыпала соль в могилу.

Я едва успела отскочить в сторону, когда мощный поток ветра подхватил Сесилию и швырнул ее в яму. Она выронила пачку, и соль рассыпалась по краю могилы. Папа метнулся ко мне, сгреб в охапку. Едва он насыпал соль на землю, как появился Кевин. Из могилы донесся стон Сесилии.

– Бабушка! – закричал Генри, пытаясь встать.

– Генри, не двигайся с места! – предостерег его папа.

Призрак Кевина Стенбейка стал еще плотнее. Теперь его было почти не отличить от обычного человека. Он оглянулся.

– Вами займусь попозже, – пробулькал он, сплевывая черную жижу, – сначала Се-си-лия.

Он вытянул руку, и миссис Уотсон поднялась в воздух. Зависнув в паре футов над землей, она беспомощно смотрела на Кевина. Тот резко указал пальцем в сторону, и Сесилию с силой швырнуло в этом направлении. Приблизившись к ней, Кевин сомкнул руки на ее шее. Она молотила в воздухе руками и ногами, а затем потеряла сознание. Кевин захохотал:

– Я больше не бестелесный призрак, что сидит во тьме и ждет своей очереди поговорить с живыми, Се-си-лия. Это ты виновата! Ты принесла это кольцо, ты не задула свечу, но вы все за это заплатите! Умри!

Я не могла больше сидеть, сложа руки. Папа не успел удержать меня. Я бросилась к Кевину и, занеся лопату над головой, нанесла ему сокрушительный удар. Думала, что