Девятый император - Андрей Львович Астахов

- Я отнесу оружие в арсенал, - ответил Хейдин и, повернувшись к азорийцу спиной, вышел из трапезной.

Солнечные лучи проникали сквозь узкие витражные окна, плясали на начищенных доспехах слепящими зайчиками. Здесь, в фехтовальном зале замка Хейдин почувствовал себя снова легко и спокойно, волнение его улеглось. Он расставил клинки по местам, стер пыль с подставок и прошел в свою комнатку, в которой жил уже десять лет.

Комнатка была маленькая, пять на пять шагов, и из мебели в ней разместились только узкая кровать без полога и самодельный стол. Табуреты заменяли два ларя – в одном хранились съестные припасы, в другом одежда Хейдина. Чистота каморки несколько сглаживала ее бедность. Трижды в неделю здесь прибирала Кари, простая деревенская женщина, тайно влюбленная в ортландца. В этой комнате была на виду только одна ценная вещь – меч.

Хейдин покривил душой перед мальчишками – меч, который он показал им, принадлежал не ему. За эти десять лет его Блеск ни разу не покидал пределов комнаты. Граф ди Виан как-то предложил Хейдину за меч двести галарнов, но ортландец сказал, что меч не продается. Графа, впрочем, успокоило обещание Хейдина подарить Блеск его сыну, когда мальчик достигнет совершеннолетия. С тех пор ди Виан больше не заговаривал о Блеске и даже стал относиться к Хейдину с большей теплотой – таорийский меч окупал все расходы на старого язычника.

Хейдин снял меч с подставки, погладил кончиками пальцев лаковые ножны, матово блестевшие золотые дужки эфеса, шершавую рукоять. Был у меча один секрет, о котором кроме Хейдина знал только его бывший хозяин Йондур Брео из Лима; в рукоять меча таорийский оружейник Грир Тарди, изготовивший этот меч, вставил чудесный талисман – кусочек рога последнего дракона, убитого в горах Иллина за пятьсот лет до рождения Хейдина. Ортландец видел в этом странное совпадение – ведь он родился в месяц и день Дракона, в час полной луны, когда магия Огня и Золота особенно сильна. Талисман по всем приметам должен был принести ему счастье – но не принес.

Смазанное жиром и отполированное лезвие из светлой орбанской стали казалось скользким на ощупь. Много, много лет назад этот меч в последний раз обагрился кровью. В тот год Хейдин был еще молод и полон сил, ему едва исполнилось тридцать. Еще жива была надежда, что судьба и боги приведут его к счастью и славе, еще сохранялась вера в то, что они с Мело вновь обретут друг друга.

Внезапно светлая печаль наполнила сердце ортландца. Такой близкой показалась ушедшая юность, такими славными минувшие дни. Будто и не было тяжелых испытаний, ран, болезней, сражений, потерь, страданий и тоски. И еще вспомнил Хейдин о том, что с ним происходило.

Он вспомнил, как в руинах Кениэл-Руна видел в Ночь Ночей призраков ортландских королей, всех до единого из правивших в Ниллгаре. Тогда старая ведьма Нулла сказала ему, что однажды он обретет то, что потеряли эти короли. Тогда ему было смешно. Но Нулла никогда не ошибалась, это она сказала ему, что им с Мело не суждена супружеская жизнь.

Он вспомнил, как сражался с живыми мертвецами на Вар - Саире, пытаясь добыть скипетр принца Омета. В ту ночь он едва не лишился жизни. Его спас Карлай, его конь. Сколько лет прошло с тех пор, как Карлай оставил его, отправившись пастись на луга Руанайта? Одиннадцать лет. Боги, как же давно это было! У него сейчас есть конь, тоже гнедой и тоже Карлай, но не тот, совсем не тот, что первый.

А еще он вспомнил последнюю ночь, проведенную с Мело. Он вспомнил аромат ее белокурых волос, рассыпанных по плечам, ее поцелуи, нежность ее прикосновений, бархатную теплоту ее кожи, жар ее лона и то блаженное умиротворение, которое владело им, когда после соития они лежали, прижавшись друг к другу, и голова Мело покоилась на его груди, ее пальцы были вложены в его ладони. Казалось, ничто и никогда их не разлучит. Судьба рассудила по-другому, счастливый Хейдин оказался ей не нужен. Когда они расстались, он дал себе клятву никогда не жениться. С той ночи прошло почти семнадцать лет, а он все еще любит ее…

Он одинок. В Виане его считают чужим. Он ортландец, он язычник, он живет не так, как все. У него нет дома, семьи, детей, родины и планов на будущее. Остались только воспоминания и Блеск. И еще у него есть полчаса, чтобы попытаться изменить судьбу.

- Ах,Нулла, Нулла! – прошептал Хейдин. – Клянусь Тарнаном, как бы мне сейчас пригодился твой совет!

Новая мысль захватила его. В ларе с одеждой, на самом дне, лежит все, что у него скопилось за годы службы у графа – тринадцать галарнов. А еще там лежит черная кольчуга, когда-то добытая им в подземельях Кениэл-Руна. Он ее не надевал уже десять лет, а ведь когда-то не снимал ее месяцами.

Вот уже год как он не пользуется зеркалом. Хейдин не хотел видеть, как стареет.

У него есть еще полчаса.

Медж Маджари ждет его. Скоро он уедет. И тогда с ним останутся только призраки. И Блеск уже никогда не покинет своего места на подставке, и кольчуга навсегда останется лежать в сундуке. Потому что хозяину они больше не понадобятся. Кто-то другой будет владеть ими, но не он. Не Хейдин ди Варс-ле-Монкрайт, сын Гаммера, потомка ортландских королей.

Жаркая волна поднялась от сердца, и рассудок подсказал ему, что другой возможности изменить свою жизнь у него больше не будет.

Хейдин вздохнул и начал собираться.

Трактир «Вдова-хохотушка» был не самым большим в Маре, но славился своим вином. Как и предполагал Хейдин, азорийца здесь хорошо знали – хозяин трактира выбежал навстречу Маджари с таким лицом, будто сам император заявился к нему в гости.

- Позаботься о лошадях, Йол, - сказал