Конструктор живых систем: Красный лед - Алексей Птица

— Ну, а как у вас здесь дела, что нового происходит? Чем занимались в выходные, как отдыхали?

— Да мы по Павлограду бродили с Марфой, гуляли по набережной, и вообще, чудно провели время, да Марфа?

— Да, — торопливо подтвердила та и сразу же перешла к самой главной новости. — А в субботу судилище прошло над Дегтярёвым и его врагами, всех осудили и всем воздали по заслугам.

— Да⁈ — несколько удивлённо ответила Женевьева, — а я почти забыла о том, и чем дело закончилось, всех выгнали или кого-то оставили?

— Нет, никого не выгнали, я уже всё узнала, с самого утра бегала тут, искала и спрашивала.

— А я и не слышала ничего о том, и не интересовалась, — сказала Дарья, за что тут же получила пренебрежительный взгляд от Марфы и равнодушный от Женевьевы.

— Ммм, ну ты не торопись, узнай побольше, потом как-нибудь расскажешь, когда время найдем свободное, а то уже на занятия спешить пора, — оборвала разговор Женевьева.

— Ага, — ответила Марфа, и они заспешили на первую лекцию.

Нужный момент для разговора Марфа смогла найти только уже после окончания занятий, когда девушки зашли в студенческое кафе. Здесь, как и всегда, народу находилось немного, так как дорого, и потому их разговору не помешали. Дарья уже ушла, деньгами она не сильно располагала, предпочитая обедать у себя дома, а не в дорогом кафе, тем более, что её семья жила в Павлограде, в часе пути от самой академии.

— Я всё узнала, ваша светлость, — прошептала Марфа, когда они уселись за отдельный столик в глубине заведения.

Конечно, Женевьеве не подобало водить дружбу с купцами, но, во-первых, они учатся в одной группе, и выбор девушек в академии совершенно не велик, а во-вторых, общаться — это не значит ставить себя на одну ступень с кем-то ниже по положению в обществе. Да и вообще, время сейчас наступает такое, что не стоит отгораживаться.

— Рассказывай, — просто ответила Женевьева и, отстранив от кружки изящный пальчик, отхлебнула ароматного китайского чая.

— Дегтярёва оправдали и оставили учиться в академии, а Блазовского и других не стали отчислять, хотя и наказали деньгами, но и виновными не признали, так, пожурили, сказав, что, мол, всё вышло по молодости и тому подобное. А ещё Дегтярёву дали стипендию, потому как он при крушении поезда людей спас. А я и не знала, представляешь!

— Догадываюсь, — сначала слегка поморщилась Женевьева и неожиданно улыбнулась. Марфа подумала, что улыбнулась она ей, но ошиблась, Женевьева улыбалась себе.

Всё же, у неё получилось! Спасибо отцу! Наверное, не всё так просто в академии и интересы разных людей и групп поневоле столкнулись, казалось бы, в такой простой ситуации, но если Марфа не врёт, а это вряд ли, то этой троице кто-то покровительствовал, и сделать виновным Дегтярёва было делом принципа, который на этот раз дал сбой. Ну, что же, для отца, скорее всего, это тоже стало делом принципа, да и практического интереса.

— А где ты обедаешь, Марфа?

— Обычно в столовой, там хорошо кормят, а то до дома дороже выйдет добираться, но это когда занятия сильно затягиваются, или после обеда ещё заниматься приходится.

— Да, как раз завтра такой день выдаётся.

— Да, а ты что, хочешь в столовку сходить? — Марфа удивленно подняла брови.

— А почему нет, разве я не студентка? — возразила Женевьева.

— Гм, конечно, студентка, но твоё положение?

— Моя сословная принадлежность совершенно не означает запрет на приём пищи в студенческих столовых, в конце концов, я должна знать, что едят обычные студенты. Да и не только мещане туда ходят.

— Это да, там и благородных полно.

— Ну, вот и отведешь завтра меня туда.

— Хорошо! — в полном восторге воскликнула Марфа.

На следующий день в перерыве девушки втроём посетили столовую.

— Я оплачиваю обед за всех, а вы обеспечиваете мою неприкосновенность со всех сторон, понятно тебе, Марфа, и тебе, Дарья? — предложила Женевьева подругам на входе, сощурив глаза.

— Понятно, — подтвердили девицы.

— Всё понятно, — тут же перехватила разговор Марфа, — я иду первой, вы за мной, после Дарья, и ни один наглец не подойдёт ближе, чем на два метра.

Женевьева кивнула. Хоть и трудно постоянно держать маску, но приходится соответствовать, иначе, какая она тогда аристократка? Договорившись, девушки зашли в помещение следом за студентами железнодорожного факультета.

Практически все ребята с этого факультета обедали в столовой, и проследить передвижения Дегтярёва и его друга Петра не составляло никакого труда. Оба оказались бодры и веселы, хотя Дегтярёв выглядел осунувшимся, но зато весёлым.

Появление трёх девиц-студенток произвело среди остальных посетителей настоящий фурор. И если Марфу иногда видели в столовой и почти привыкли, то две другие пока тут не появлялись, поэтому поневоле привлекли к себе пристальное внимание, как персонала, так и студентов. Девицы степенно продефилировали к пустому столику и, разместившись за ним, сделали заказ и стали выжидательно оглядывать зал.

Увидев Женевьеву, я чуть не поперхнулся, заглатывая свой суп, полученный по талону, да и было от чего. Пётр, увидев её же, тоже чуть не подавился, но уже не супом, а картошкой с мясом. С нами за столик увязался и Антип Морозов, которого мы прозвали Фунтом, так как он всё и всегда измерял в фунтах. А Ефим и вовсе редко ходил в столовую, да мы с ним почему-то перестали тесно общаться.

— Во дела! — выразил общее мнение за всех Морозов, — графиня пожаловала.

Все три девушки, одетые в синие шерстяные жакеты и юбки-брюки в цветах академии, производили весьма приятное впечатление, а если смотреть на них сзади, то вообще, выше всяких похвал, а если они бы ещё и…

«Стоп! — сказал я собственным фривольным мыслям, — не нужно ничего фантазировать про весьма симпатичных и воспитанных барышень». Додумав эту мысль, я проглотил суп и уткнулся взглядом в собственную тарелку, чтобы не замечать ни девушек, ни обед по бесплатному талону. Стыдно быть бедным, а в присутствии дам — ещё сильнее, но бедность — не порок, справлюсь, и, состряпав самое невозмутимое лицо, я продолжать вкушать принесенные блюда.

Пётр, а особенно Антип, наоборот, во все глаза смотрели на девушек, хоть они