Месть Роха - Юрий Стерх

Пытались добиться главного: ничего не должно мешать доспеху функционировать так, как в него это заложено изначально.

Эол с Кейвом в этом процессе не участвовали, хоть и с интересом поглядывали на старших товарищей. Они оба сослались на то, что у бывалых бойцов опыта намного больше, и они доверяют им в этом полностью.

В итоге додумались до того, что профессору придется из подручных материалов мастерить крепление под лук и колчан и еще выдумать новый спусковой механизм для наручней с отравленными иглами — оружие последнего шанса, как в шутку называл это смертоносное приспособление Дорн.

Кирт с энтузиазмом взялся за работу, безжалостно потроша те доспехи и оружие Солнцеликих, которые были уже безнадежно испорчены.

Часов через десять профессор завалился спать, а на столе осталось лежать семь замысловатых конструкций из прочных ремней и металлических частей, которые Кирт назвал креплениями для луков и колчанов. Сами луки лежали рядышком с уже вмонтированными в них прицельными приспособлениями от вражеского оружия.

Профессор сдержал слово и теперь, стреляя из лука, целиться можно так же, как и из штурмовой винтовки, используя для этого искин доспеха.

С подгонкой креплений под себя справились сами, не став тревожить и так порядком измотанного Кирта.

С арбалетами он пообещал разобраться чуть позже, когда отдохнет и хорошенько выспится.

Пока он спал, на столе мелодично тренькнул дешифратор. Все тут же повскакивали со своих мест, с интересом уставившись на экран наладонника, найденного в походной сумке женского скелета.

На голубом фоне экрана четко выделялись несколько символов, обозначающих странное слово, которого точно не было ни в старотарсонианском языке, ни в новом. Марк и Солрс, знавшие по несколько разных наречий Тарсона, только украдкой переглядывались и недоуменно пожимали плечами, отрицательно качая головой.

Кодовое слово читалось как «Трикбиюрт».

Умная аппаратура смогла вытащить из наладонника пароль, но никто так и не понял, что означает это слово.

От звукового сигнала дешифратора и оживленной суеты вокруг стола проснулся профессор. Потянувшись, он рывком уселся на своем ложе и потер глаза. Выглядел он немного комично: в пижаме, седые волосы растрептаны в разные стороны, глаза чумные ото сна…

— Что там? — спросил он, сползая с дивана и шаркая босыми ногами, направился к столу.

Все расступились, давая ему возможность взглянуть на дешифратор и наладонник.

— Так… добил он его всё-таки!.. Хорошо…

Взяв в руки наладонник, он ввел в него кодовое слово, которое помигивало на экране прибора, и тот сразу же по-настоящему ожил.

На рабочей панели появились давно знакомые символы, обозначающие различные программы. В целом там оказались только заводские настройки. Видимо, наладонник попал к владельцу совсем новым, может быть, даже еще в упаковке.

— Хм… — пробормотал профессор, — им активно пользовались, но только одной единственной программой. Вели съемку объемной камерой. Сто сорок три объекта для просмотра!.. Ну что? Смотрим?

— Смотрим! — радостно воскликнула Ника, хлопнув в ладоши. — Интересно, да и делать всё равно нечего, а так хоть…

— Давай, только с самого начала, — поддержал ее Эол. — И вправду интересно! Нам до следующей станции тащиться еще больше десяти часов…

Профессор глянул на экран, покладисто кивнул и нажал большим пальцем на один из символов рабочей панели.

— Ну, хорошо, просмотра тут аж на семь часов тридцать одну минуту, так что всё успеем посмотреть.

Кирт порылся в одном из контейнеров и извлек из него плоское черное приспособление размером с ладонь. Ника увидела его в руках профессора и тут же пригасила в салоне свет, дав команду своему светляку.

Кирт положил сверху на это устройство найденный наладонник, и прямо в воздухе появилась заставка первого изображения.

— Ух ты!.. — невольно вырвалось у Кейва. — А она ничего себе такая, прям красотка-красотка!

С голографического экрана, появившегося прямо посреди вагона, на них, улыбаясь, смотрела молоденькая жгучая брюнетка с огромными зелеными глазами и чувственными чуть припухлыми губами. Идеальные пропорции лица, длинные черные волосы распущены и спадают тяжёлыми локонами прямо на плечи.

— Угу, — буркнул профессор и нажал ладонью на изображение.

Мерами дер Бисикупьер

Семь с половиной часов просмотра пролетели совсем незаметно, на одном дыхании, и как это ни странно, язык на котором изъяснялась Мерами (так звали красотку), был очень похож на тот, на котором говорили по ту сторону Хребта в Семи Королевствах. Некоторые слова были совсем непонятны, а произношение понятных слов такое, что каждый раз приходилось догадываться о сказанном, но в целом понять, о чём она говорила, комментируя свои записи на наладоннике, оказалось совсем не сложно.

История этой девушки получилась настолько захватывающей и печальной, что Ника под конец не выдержала и, шмыгая носом, пустила слезу.

Перед глазами членов братства пролетела вся жизнь Мерами с ее ранней юности и до того момента, когда смерть настигла девушку в темном тоннеле на пути в неизвестность.

Мерами дер Бисикупьер рискнула в этой жизни всем из-за любви и потеряла всё…

Но давайте обо всём по порядку!

На первом видео была запечатлена юная красотка в день своего совершеннолетия.

Богато украшенный зал, множество пышно разодетых людей. Таинственный оператор запечатлел, как отец девушки протягивает ей обрамленную золотыми нитями бархатную коробку и под восхищенные вздохи всех присутствующих вручает ей новенький блестящий перламутровым корпусом наладонник.

Это видео, по всей видимости, снимали с другой камеры, а затем уже перенесли на ее устройство.

Счастливая девушка подняла драгоценный подарок над головой, и все находящиеся в зале начали шумно аплодировать и поздравлять юную красотку с ее четырнадцатилетием.

Дальше шли подробные записи многочисленных богато обставленных комнат с добротной и изящной мебелью, прекрасного ухоженного сада, слуг…

Самое интересное началось тогда, когда отец впервые вывез девушку в свет, на бал в императорский дворец к самому Гетроносу Белозубому.

Находясь в карете, девушка беззаботно хохотала и снимала всё подряд…

— Дорогая Мерами, — улыбаясь в пышные усы, наставлял ее отец, — этим нельзя пользоваться во дворце, увидит охрана, будут проблемы у тебя и у меня… Отдай это лучше мне!

— Хорошо, папа, я буду аккуратна, пусть лекир останется у меня. Ну, как я выгляжу? Сможешь меня запечатлеть на лекир, это всё-таки мой первый бал…

Мерами дер Бисикупьер была еще совсем юная, изящная и ослепительно красивая.

Императорское величество Гетронос Белозубый был падок на молоденьких красоток и, сразу же заметив ее среди множества других блистательных женщин,