Я сноходец - Алекс Войтенко

Эти дни, были, наверное, лучшими за последние полтора года. Казалось бы, совершенно чужой человек, но он относился ко мне как к родному сыну, стараясь во всем угодить, как можно сытнее и лучше накормить, чем-то развлечь и так далее. Разумеется, я старался отплатить ему тем же, тут же взяв на себя заботу по хозяйству и всячески стараясь помочь самому Карим-ака, как дома, так и по работе.

Кстати сказать, видимо кто-то из соседей заметив, что я вновь появился здесь и живу в квартире нашего дворника, а мои опекуны отсутствуют, пожаловались в детскую комнату милиции. Откуда тотчас прибыла инспекция во главе с небезызвестной мне Валентиной Федоровной. Со мной и Карим-ака мирно побеседовали и пообещав разобраться с нарушением удалились. Эта беседа, как оказалось имела серьезные последствия.

Во-первых, был сделан запрос по месту отдыха моих опекунов и их отдых был прерван вызовом в Ташкент. А когда разъяренная до белого каления тетка появилась во дворе нашего дома и тут же с кулаками набросилась на меня, избивая и всячески оскорбляя непонятно за что, тут уже не выдержали соседи и вызвали наряд милиции, который к слову появился практически мгновенно. Во всяком случае, тетка еще не до конца успела успокоиться и ее с трудом сдерживали соседи.

Итогом всего этого стало судебное заседание, где с помощью опытного следователя меня допросили и выявили все нарушения, допущенные опекунами в отношении меня. После этого у тетки и ее семьи отозвали право на опекунство, которое передали моей бабушке. К слову сказать, вторая тетка просто-напросто отказалась взять на себя такую ответственность.

Глава 3

Бабушка

Бабушка ворвалась в мою жизнь маленьким торнадо, и буквально перевернув все с ног на голову. Я вначале хотел было возмутиться ее действиям, но только попытавшись открыть рот услышал: «А ты подумай!». А ведь действительно, понял я, ведь так намного лучше и интереснее. И у меня тотчас пропали все возражения.

Бабушка — Ягелина Ивановна, высокая еще не старая женщина, очень аккуратная и следящая за собой. В отличие от мамы, или тем более тетки Кати, никогда не видел ее растрёпанной, в замызганном халате, или как-то неухоженной.

Поселившись в моей комнате, по приезде она сразу же предложила мне комнату сестры, сказав, что я подрастающее поколение и у меня гораздо больше запросов чем у нее, а ей вполне достаточно и моей старой комнатки. Она никогда не выходила из нее неодетой или тем более непричесанной. Даже поднятая среди ночи неожиданным звонком какого-то мужчины, как оказалось приехавшего издалека и ошибшегося квартирой, она вышла из своей комнаты в таком виде, будто ждала этого звонка и специально готовилась к этой встрече. Когда она успевала все это, не могу понять. Даже ранним утром, провожая меня в школу, всегда аккуратно, со вкусом одетая, с тщательно уложенными волосами и легким макияжем, нанесенным с таким искусством, что порой казалось все это натуральное, а не наведенное.

Оказалось, что бабушка довольно известный в нашей республике юрист. Ее появление в первый день, когда она подъехала к дому на собственной черной «Волге», наделало переполоху в нашем доме. Черный цвет машины означал в это время близость к такому высокому начальству, что как говориться — не вышепчешь.

Несмотря, на то, что видел ее всего лишь однажды в детстве, почему-то сразу же узнал, как, впрочем, и она меня. Почему-то тут же захотелось прижаться к ней всем телом и обнять близкого мне человека. От нее исходили просто невообразимые волны тепла и нежности.

Скептически осмотрев то, что оставила после себя в квартире тетка, вынесла безапелляционный вердикт — свинарник, жить здесь невозможно. Тут же подхватив меня под руку, спросила есть ли у меня здесь что-то памятное, с чем мне бы не хотелось расставаться.

— Разве что фотографии родителей. — произнес я.

— Забирай и поехали! — услышал я в ответ.

Удивленно взглянув на нее, забрал с собой альбом с фотографиями, сумку со своими документами, и вышел из квартиры. Тут же усадив меня в машину бабушка, предупредила Карим-ака, который все это время находился неподалеку от нас о том, что на некоторое время мы поселимся в гостинице, пока квартиру не приведут в относительный порядок. И после этого сев за руль бабушка отъехала от дома. Первым делом мы заехали в милицию, где словно по взмаху волшебной палочки, буквально за полчаса решились все вопросы с опекунством и пропиской. Причем создалось впечатление о том, что не я с бабушкой пришли к ним с просьбой об оформлении документов, а совсем наоборот, они сами выразили такое желание и суетились как мухи в то время пока мы с бабулей и еще одним представительным мужчиной пили чай с сушками в его кабинете. После того, как все было оформлено и подписано, нас с огромным уважением проводили до самого автомобиля и позволили уехать только тогда, когда бабушка дала твердое обещание не забывать и приезжать к ним.

— Лизоблюды. — услышал я бабушкин вердикт стоило нам немного отъехать от отделения милиции. После этого мы вернулись к нашему дому. Оказалось, что во время оформления документов бабуля успела созвониться с кем нужно и договориться о ремонте нашей квартиры, и сейчас у дома нас ждал прораб, который будет делать ремонт.

Пройдясь по комнатам, бабушка выразила желание рассказав какой она видит отремонтированную квартиру, оговорила с прорабом сроки и выдала аванс. Кроме аванса, прорабу было предложено забрать себе или куда-то пристроить вещи, оставшиеся в квартире. Чему тот несказанно обрадовался. После этого мы, вновь усевшись в ее автомобиль поехали в город.

Остановив машину возле гостиницы «Россия», подхватив легкую сумку со своими вещами бабуля и я вошли в фойе. Оказалось, что хотя на окошке и стояла картонка с надписью «Мест нет», стоило бабушке только подойти к окну, они тут же чудесным образом появились. Сняв для нас двухместный номер на неделю, и получив ключи от него, войдя в лифт мы поднялись на пятый этаж и найдя нашу дверь вошли внутрь.

Номер оказался довольно большим и светлым. В нем было две комнаты и ванная с туалетом, в первой из комнат имелся большой диван, телевизор, холодильник, стол с парой стульев, и большой пушистый ковер закрывавший пол половины комнаты. Вторая комната несколько меньше, в ней стояла большая двуспальная деревянная кровать, шкаф для одежды и большое зеркало с тумбочкой под ним, на полу так же имелся ковер. За окнами протянулся балкон с выходом на него