Клинок ночи - Райан Кирк

в рутине, к которой Рю вскоре привык. Они шли весь день в одном и том же темпе, останавливаясь лишь к закату. Они избегали городов и ели на ходу. Когда солнце начинало опускаться, Шигеру объявлял привал. Если они оказывались рядом с деревьями или кустарником, то разводили небольшой костер. В противном случае они просто усаживались, ели и засыпали к тому времени, когда солнце опускалось за горизонт.

Рю вполне устраивало молчание. Мальчик считал, что Шигеру не любит разговаривать и это нормально. Как ни старался, он не мог перестать думать о том, что произошло, но и не мог заставить себя заговорить об этом. Сцены повторялись в его голове снова и снова, и страх перед видениями нарастал. Но потом он смотрел на Шигеру, и страх сменялся злостью. Злостью на самого себя. Он должен был сделать больше, защитить своих родителей, особенно мать. Он представлял, как берет в руки меч и убивает бандитов. Но каждый раз он вспоминал о том, что случилось с сыном купца. Он сам видел, что бывает с мальчишками, возомнившими себя воинами. Рю верил, что купеческий сын умер достойной смертью и сейчас отдыхает со своими родителями в загробном мире. Мальчик временами задумывался, не лучше ли было бы ему тоже умереть.

После еще трех дней пути его мысли снова потекли в другом направлении, сменившись утешительными размышлениями о Шигеру и будущем. Он понял, что многому научился у него, просто путешествуя с ним. Часто они останавливались и Шигеру указывал на что-нибудь интересное в месте, через которое они проходили. Это было начало обучения Рю под руководством Шигеру, но также это было началом его исцеления. Он узнавал, что в мире есть нечто большее, чем смерть.

Шигеру показывал на цветок, который, если его пожевать, быстро избавлял от болей. Он умел предсказать, где появятся животные, до того, как Рю мог их увидеть. И, довольные, они вдвоем подкрадывались к ничего не подозревающим оленям. Поначалу у них ничего не получалось. Рю не мог двигаться беззвучно, как Шигеру, но к тому времени, когда они добрались до хижины Шигеру, Рю успевал пройти шагов двадцать, прежде чем олень вздрагивал. Это было одно из самых веселых занятий в его жизни. Ему нравилось двигаться бесшумно, но даже если он мог подкрасться к оленю, до Шигеру ему было далеко.

Рю осознал, что Шигеру знает целый мир, о существовании которого он даже не подозревал. Нечто большее, чем просто растения и животные. Шигеру знал циклы движения звезд, а по ночам рассказывал истории о созвездиях. Рю слышал некоторые от своего отца, но рассказы Шигеру отличались от них. Это были истории о потерях и героических поступках, о надежде, что важнее жизни. Даже созвездия, на которые он указывал, были другими. Когда Рю спросил, почему он не слышал ничего подобного раньше, Шигеру ответил, что это древние истории, которых больше не рассказывают в Трех Королевствах.

Когда Шигеру говорил что-то подобное, Рю задавался вопросом, куда они направляются. Мужчина часто говорил о Трех Королевствах так, будто на них все не заканчивалось. Рю никогда не слышал ни о каком другом месте, кроме Трех Королевств. Рю вспомнил о фруктах, которые были у Шигеру. Неужели они покидают Королевства?

По мере того как они шли, окружающие их пейзажи начали меняться. Рю вырос на ферме и хорошо знал землю вокруг. Поездка в Нью-Хейвен была самым долгим его путешествием, но земля там была та же: холмистые равнины, которые простирались кругом, насколько хватало глаз. Юный ум Рю воображал, что все Южное королевство одинаково, но оказалось, что он ошибался. На равнинах стали появляться редкие деревья, и наконец они оказались среди молодых топольков и вязов. Рю никогда раньше не видел леса, но чувствовал себя комфортно в ограниченном деревьями пространстве – они приглушали звуки шагов.

С едой проблем не возникало. Почти каждый день Шигеру останавливался и доставал его метательный нож. Рю заметил, что каждый раз он окунал в небольшой мешочек, привязанный вместе с многочисленными узелками к поясу. Рю не знал, что находится в мешочке, но он знал, что каждый раз, когда Шигеру попадает в цель – а это случалось всегда, когда он бросал нож – животное переставало двигаться. Он попытался дотронуться до лезвий, но Шигеру ему не позволил. Тот не подпускал его к ножам, пока не вытрет их дочиста. Именно во время охоты Рю стал лучше понимать человека, с которым путешествовал. Хотя Рю казалось, что Шигеру остановился, он все равно продолжал двигаться, и мальчик, несмотря на все усилия, не мог услышать даже шороха травы. Редко когда он видел, во что именно бросает нож Шигеру. Он выбрасывал вперед руку, всегда неожиданно для Рю, и куда бы ни летел нож, они неизбежно находили мелкую дичь – зайца или белку. Рю понял, что рядом с ним тот, кого в Трех Королевствах вообще быть не должно.

Именно охота разожгла любопытство Рю настолько, что он начал задавать Шигеру вопросы, как когда-то своим родителям. Он хотел знать, как тот находит добычу, как передвигается без единого звука и как он так хорошо метает нож. Хотя они не переставали идти, Шигеру часто находил время, чтобы объяснить – хотя бы в общих чертах, – что он умеет делать. Шигеру рассказывал об умении чувствовать, о том, что оно собой представляет, как работает. Рю не понимал, что говорил Шигеру, но прислушивался к каждому слову, изо всех сил стараясь все запомнить. Пусть сегодня он ничего не понимал, но завтра это знание могло спасти ему жизнь.

Путь продолжался, уводя их из молодого леса, который полюбил Рю, к более старому. В молодом лесу царила атмосфера гостеприимства, но Рю ощущал себя таким маленьким среди древних деревьев. Их ветви простирались до самого неба, закрывая свет, окутывая тишиной. Существа издавали звуки, которых Рю не узнавал, и каждая тень таила в себе опасность. Мальчик снова задался вопросом, куда же они направляются и куда в конце концов попадут.

Вдруг дорога закончилась, и они оказались у небольшой хижины. Здание было маленьким и построенным не так давно. Рю немного знал о том, как ухаживать за фермерскими постройками, и заметил, что домик был крепким. Доски хорошо скреплены друг с другом, не было щелей, которые могли бы пропускать дождь или снег. И крыша была сделана на совесть. Было заметно, что к строительству хижины подошли с душой.

Даже после жизни на открытых равнинах Рю это место казалось более уединенным, чем все, где он