Сыскарь Его Величества. - Фунтик Изюмов

хорошие, случилась со мной беда. И я тут же послал за Василисой. И попросил её заскочить за Илюхой. А за Махмуткой заскочить не попросил… Хотя ей, Василисе, что туда, что обратно – как мне высморкаться! А, тогда, почему? И получается, господа хорошие, ежели здраво рассудить, то ответ единственный: не доверяю я Махмутке! И никто из наших не доверяет… А почему? Может, предчувствие? Интуиция? Предостережение свыше, про злого, коварного человека?..

Нет, надо срочно всё обсудить с этим… Степаном! Тут тебе не только версия, тут тебе сразу и доказательств полный ворох!

Денис Гордеевич круто развернулся, и пошёл обратно, но Степана возле стражников уже не было.

- Носит его где-то… – с досадой подумал царь, – Когда он как раз и нужен!

Стражники вытянулись и стояли, как истуканы.

- О чём с вами сыскарь разговаривал? – Денис Гордеевич спросил это с неудовольствием в голосе.

- Да так, ваше величество, почти ни о чём, – почтительно доложил старший, кажется Кострян, – О службе поговорили…

- Он рассказывал, как однажды отправили его, значит, с письмом, – встрял один из стражников, – А денег на дорогу поскупились… Ну, он письмо в шапку зашил. А остальную одежду пришлось по дороге распродать. Но добрался. И вот, стоит он перед получателем, голый, но в шапке!..

Стражники добродушно рассмеялись.

- Врал, поди-ка! – улыбнулся и Кострян, – Но складно брехал, весело!

Царь поджал губы. Вот так оно всегда и бывает! Он, царь, запутанные преступления раскрывает, а главный сыскарь в это время байки травит. Н-да, распустились… Ну, ничего! Он этому Степану всё выскажет во время ужина! И… что бы ещё такого?.. В ссылку его?.. Ну-у… другие-то преступления он вроде раскрывал лихо… Нет, в ссылку не отправит. Но во всеуслышание объявит ему свою царскую немилость. Да! Именно так!

Денис Гордеевич заранее грозно нахмурился и пошёл в свой личный кабинет. Так сказать, морально настроиться.

К ужину Денис Гордеевич вышел уже чернее тучи, но – вот незадача! – сыскаря за столом не оказалось. А когда царь уточнил у стольника, зван ли Степан на ужин, тот побледнел, покраснел и, запинаясь, пояснил, что не зван. Дескать, его царское распоряжение про то, чтоб звать на обед было, а про ужин распоряжений не поступало… А сам стольник на себя такую ответственность – да ни в жисть!..

- Ну и пёс с ним! – внезапно решил царь, – Пусть где хочет, там прохлаждается! А мы тут сами всё обсудим, да сами же и решим, как похитителя ловить. Что ж мы, с самим Ильёй Муромцем, какого-то воришку не отловим? А потом я посмотрю на этого Степана, как он будет ужом у ног моих ползать!

И царь солидно рассказал о своих подозрениях про Махмутку-басурманина. К его удовольствию, версию активно подхватили и даже похвалили царя за прозорливость. Василиса только принахмурилась, мол, прежде чем к Махмутке идти, не худо бы неопровержимых доказательств добыть. А то, только предположения одни… Но на Василису махнули рукой, и спор свёлся в основном, как так изловчиться, чтобы Махмутку одного застать, или может, выманить куда? Чтобы припереть его к стенке и потрясти как следует. А уж он-то наверняка во всём признается!.. Особенно, если потрясти позволить Илье. Тот уж, если потрясёт, то потрясёт! И в чём не виноват, и в том признаешься!

Степан, между тем, не «прохлаждался». Пока цари ломали головы, как выманить султана Махмуда в одно из их царств, да ещё в одиночку, Степан съездил на городской рынок, но ничего не купил, только обошёл его весь по периметру, потом посетил огромный Гостиный двор, но и там ни с кем в разговоры не вступал, только обошёл всё кругом, потом наведался в сыскной приказ, выслушал донесения своих агентов, подумал, и пошёл в тюремные застенки, благо находились они прямо под царским дворцом. Там он отыскал неприметного с виду человека и провёл с ним плодотворную беседу, после чего, тот человек прогулялся с ним, и ещё парой стражников к бывшему тайнику, внимательно рассмотрел остатки сейфа, долго и жарко что-то объяснял, делая руками движения, будто рычагом управляет. Степан вдумчиво кивал, время от времени задавая дополнительные вопросы. Потом человека увели, а Степан прошёл в отведённую ему во дворце гостевую комнату, приказал подать себе самовар чаю, да медовых пряников «непременно испечённых Авдотьей Никулишной, и ежели что, то это сам царь приказал!». Налил себе огромную чашку чаю, достал опросные листы, надиктовал самопишущему перу ещё несколько листов бумаг, разложил это всё перед собой и принялся думать.

Глава 4.

Утром, едва Денис Гордеевич выглянул из своих покоев, как чуть не столкнулся со своим сыскарём. Рыжий Степан так торопился, что еле увильнул в сторону, чтобы не врезаться в его величество.

- Стоять! – приказал царь, грозно сдвинув брови.

Эх, попался бы ему этот сыскарь вчера! Только пёрышки от него полетели бы в разные стороны! Особенно, после того, как просидев целый вечер, цари так и не придумали надёжного плана выманить султана Махмутку из его земель. Нет, вообще проекты были разные, и даже экзотические, но каждый раз получалось так, что либо Махмутка-басурманин приедет с огромной толпой сопровождающих, либо не приедет вовсе. А нужно-то было, чтобы один! И вчера царь был попросту зол на сыскаря. Ох, он бы ему вставил затычку в нужное место! Вот только сегодня, после того, как он хорошенько выспался, настроение у царя было замечательным, мягким и добрым но… не спускать же негодяю его разгильдяйства? Надо только настроиться на нужный лад и…

- Государь-батюшка! – вроде даже не испугался, а обрадовался Степан, – Не соблаговолите ли уделить мне минутку? Я с ваших показаний опросный лист заполню.

- Ты с моих… что?! – обомлел Денис Гордеевич.

- Так вы же, ваше величество, не просто свидетель, а ещё и потерпевший. Никак нельзя без опросного листа! – пояснил рыжий, – Порядок такой. А моё дело даже не столько ума, сколько порядка требует. Будет порядок – будет и результат. Обязательно будет! Прошу вас, государь-батюшка, отец родной! Ну что вам стоит оторваться от царских дел на пару минут?..

- Ну, пошли! – решился царь, чувствуя, как гнев начинает в нём закипать, и давая себе время хорошенько им пропитаться, – Пошли! Я тебе сейчас таких показаний дам! В руках не унесёшь!

И, едва они переступили порог степановой комнаты, как царь набычился