Без Неба: Тени Прошлого - Гизум Герко

После того короткого, хаотичного звонка Сайласу мы больше не пытались с ним связаться. Было очевидно, что он в серьезной переделке, и вряд ли ему сейчас до нас. А нам — не до него. Нашей целью была «Анархия» и капитан Харп.

Сарра большую часть времени молчала, сосредоточенно следя за показаниями приборов или просто глядя в иллюминатор на проплывающую мимо безжизненную тьму. Я видел, что она обеспокоена — предстоящий визит в пиратское логово не сулил ничего хорошего. Но она не спорила, не отговаривала. Она приняла мое решение, как принимала всегда, и была готова идти до конца.

Чтобы хоть как-то развеять гнетущую атмосферу и отвлечься от мрачных мыслей, я снова достал планшет с отцовским дневником. Но на этот раз я не просто перечитывал знакомые строки, а пытался анализировать их с новой точки зрения, используя возможности моего «пробужденного» разума.

— Сарра, — сказал я, отрываясь от чтения. — Ты когда-нибудь задумывалась… почему мы так легко понимаем друг друга? Я имею в виду, не только мы с тобой. А вообще все на Дне. У нас же куча разных баз, кланов, у каждого свой жаргон, свои словечки… А мы все равно говорим на одном языке. Читаем надписи на терминалах, инструкции к оборудованию… Все это кажется таким естественным, что мы даже не обращаем на это внимания.

Сарра удивленно посмотрела на меня. — Ну… не знаю. Наверное, это всегда так было? Общий язык… как общий воздух.

— Нет, не всегда, — я покачал головой. — В дневнике отца есть записи о том, как он изучал древние диалекты Атлантов, чтобы понять их технологии. Он потратил на это годы. А мы… мы просто понимаем. И даже не задумываемся, как. — Я постучал пальцем по своему запястью, там, где под кожей был скрыт имплант. — Думаю, все дело в них. В имплантах. В них встроена какая-то базовая лингвистическая матрица. Универсальный переводчик. Мы получаем ее при рождении, вместе с идентификационным кодом. И она работает постоянно, незаметно для нас. Фильтрует, адаптирует речь, текст… Мы даже не осознаем, что кто-то говорит на другом диалекте или что надпись на панели сделана на древнем техническом жаргоне Атлантов. Для нас это просто… язык.

Сарра нахмурилась, пытаясь осмыслить сказанное.

— Универсальный переводчик? В имплантах? Но зачем?

— Чтобы мы могли выполнять работу, — я пожал плечами. — Чинить оборудование, созданное разными цивилизациями. Понимать приказы Администраторов, которые тоже, возможно, «думают» на каком-то своем, машинном языке. Чтобы мы были… универсальными рабами. Способными адаптироваться к любой системе, к любой технологии, которую нам подсунут Атланты. Они же создали эту систему. И они же позаботились о том, чтобы мы могли в ней функционировать.

— Но… это же значит… — Сарра запиналась, — что вся наша речь, все, что мы читаем… это не совсем настоящее? Это… перевод?

— Возможно, — кивнул я. — Отфильтрованная, упрощенная версия реальности. Как та синтетическая паста, которую мы едим. Вроде бы пища, но без вкуса, без запаха, без души. Просто калории для поддержания жизни. Так и язык… просто информация для выполнения функций.

Эта мысль была неприятной, тревожащей. Словно мир вокруг нас снова стал немного… фальшивым. Искаженным невидимым фильтром.

— Но ведь… мы же чувствуем, когда кто-то говорит странно, — возразила Сарра. — Ну, как те бандиты на «Страннике». Их жаргон… он был почти непонятен. Или старики на «Гавани»… они иногда использовали такие слова, что и Грета не всегда понимала.

— Да, — согласился я. — Наверное, имплант не всесилен. Или есть какие-то очень локальные, специфические диалекты, которые выходят за рамки его базовой программы. Или… может, это как раз и есть настоящий, нефильтрованный язык? Тот, который рождается из самой жизни Дна, а не из программных кодов Атлантов? Я не знаю. Но теперь я буду внимательнее прислушиваться. И к словам, и к тому, что за ними стоит.

Размышления об имплантах и языке прервал резкий сигнал на панели управления.

— Гром! Справа по курсу, на самом дне! — Сарра указала на экран сонара. — Сигнал бедствия! Очень слабый, но… это точно он!

Я увеличил изображение. Действительно, в одной из глубоких расщелин, почти на пределе видимости нашего сканера, мерцала маленькая точка — стандартный аварийный маяк.

— Кто это может быть? — Сарра встревоженно посмотрела на меня. — Здесь же… никого не должно быть. Этот сектор считается необитаемым.

— Похоже, кто-то заблудился. Или попал в аварию, — я начал осторожно снижаться, направляя «Странника» к источнику сигнала. — Нужно посмотреть.

Мы медленно вошли в узкий, извилистый каньон. Стены его были почти отвесными, изрезаны острыми выступами. Видимость — отвратительная. Корабль шел на минимальной скорости, я едва успевал уворачиваться от внезапно возникающих из мутной воды скал.

Наконец, на дне каньона, заваленный обломками породы и почти полностью скрытый илом, мы увидели его. Маленький, потрепанный разведывательный катер, из тех, что использовали одиночки-старатели или мелкие контрабандисты. Он лежал на боку, один из двигателей был разворочен, а корпус покрыт глубокими вмятинами. Аварийный маяк на его рубке слабо мигал, из последних сил посылая в эфир сигнал о помощи.

Я попытался связаться с ними по стандартному каналу.

— Неопознанный катер, это «Тихий Странник». Вы нас слышите? Вам нужна помощь?

В ответ — тишина, только треск помех.

Потом — слабый, едва различимый голос:

— Слышу… вас… «Тихий Странник»… Помощь… нужна… Системы… почти на нуле… Кислород… на исходе…

— Что у вас случилось? — спросил я.

— Авария… Наткнулись… на аномалию… или… на тварь… Не поняли… Отказали двигатели… Удар… потом… завал… Мы здесь… уже двое… суток…

Двое суток. В разбитом катере. В этой глуши. Удивительно, что они еще живы.

— Сколько вас на борту? Есть раненые?

— Трое… Раненых… нет… но… мы замерзаем… И… топливо… Топлива нет совсем… Не могли бы… поделиться? Контейнер… хотя бы один… Мы… мы заплатим… как только выберемся…

Топливо. Самый ценный ресурс на Дне, после воздуха и воды. У нас самих его было не так чтобы очень много — на перелет до «Анархии» и, может быть, еще на пару коротких вылазок. Отдавать его сейчас, здесь, неизвестно кому…

Я посмотрел на Сарру. Она качала головой, ее