Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

Остановившись возле маленькой деревянной двери, Верона обратился к помощнику, предупредив:

— Будьте аккуратны, я думаю, речь идет о демоне среднего порядка.

Тот кивнул и, пригнувшись, исчез в пустоте коридора.

Через минуту послышались встревоженные крики. Началась суета, замелькали факелы, послышалось тревожное ржание. Верона спешно покинул двор — остановившись у ворот, он несколько раз перекрестился и начал читать молитву Спасение от лукавого.

Кардинал понимал, что опоздал. Но самое ужасное, что страх его рос с каждой секундой. А что, если он упустил не просто жалкого прихвостня темных сил, а фигуру более важную?

Больше часа священник смотрел на извилистую дорогу и мысленно просил всевышнего дать ему силы, для поимки изворотливого беглеца. И Господь услышал его молитвы — тишина донесла до старца топот запряженной шестерки.

Карета остановилась напротив кардинала-инквизитора. Возница зло рыкнул, приструнив раздухарившихся лошадей. С облучка спрыгнул сухопарый мужчина с бельмом на глазу. Он низко поклонился священнослужителю и прошипел змеей:

— Мы уже взяли его след!

— Я в тебе ни секунды не сомневался, Кане[1].

Помощник низко поклонился и открыл дверцу кареты перед священнослужителем.

Через минуту они покинули скотный двор в сопровождении четверых всадников. Опытные охотники, воспитанные Кане, могли изловить кого угодно, хоть самого дьявола. И Верона был уверен — уже к полудню, на шеи беглеца будет красоваться петля, пропитанная солью.

В имении Висконти остались доверенные люди кардинала — дознаватели святого ордена. Им было приказано внимательно осмотреть двор и погреб, чтобы определить того, кто помог сбежать демону среднего порядка.

Дознаватели хорошо знали свое дело. Им быстро удалось обнаружить следы того, кто помог осуществить побег.

— Это была девушка, брат Люциус, — ответил первый дознаватель.

— Ты прав, брат Гвидо. Получается, у нас появился основной подозреваемый.

Снаружи послышался истошный вой собаки.

— Павел, посмотри, кто там к нам пожаловал? — без особого волнения попросил брат Люциус.

Младший послушник кивнул и размеренным шагом направился к выходу. Воцарилась тишина. Брат Гвидо измерил пальцами несколько следов у дороги, зафиксировал в памяти повреждение у задней подковы справа и внес данные в тетрадь. Хорошая примета, трещина у самого основания! Найти такого коня будет несложно, особенно если знаешь где искать.

Дознаватель разогнул затекшую спину, тяжело вздохнул и обратился к Люциусу.

— Нам пора! Поторопи послушника Павла.

Тот выругался, хотел возразить, но все-таки поплелся на скотный двор. Помнил, как за недавнее возражение получил звонкую оплеуху от наставника.

На горизонте появились первые лучи солнца, мир накрыла ослепительная утренняя пелена. У ворот возникли две фигуры — очень похожи на братьев Павла и Люциуса. Но это были не они. Гвидо отругал себя за неосмотрительность, но было уже поздно. Два сеньора приблизились к представителю святой инквизиции. Один был статен и скуласт и носил тонкие длинные усики с бородкой. Второй, совсем юн — черты лица довольно гладкие, миловидные: небольшой нос, крохотные зеленоватые глаза да тонкие губы. Но оба при шпагах и странных эмблемах на куртках — игла и две нити.

— Чем обязан, благородные сеньоры? — поинтересовался Гвидо.

— Мы ищем беглеца, — ответил юноша, наплевав на манеры представиться и назвать свое имя.

Гвидо улыбнулся:

— Увы, но человек, которым вы интересуетесь — забота святой инквизиции.

— Мы ищем беглеца! — упрямо повторил юноша.

Гвидо недоверчиво уставился на юношу — в наивном взгляде мелькнуло нечто неуловимо серьезное, что приобретается с годами и огромным жизненным опытом. Нахмурив лоб, инквизитор покосился на запястье второго сеньора. Извилистая линия темного следа уходила под пышный рукав куртки.

— Кто вы сеньоры? И где мои братья? — недоверчиво поинтересовался Гвидо, прижав к себе кожаную суму в которой содержались найденные им следы.

— Мы ищем беглеца! — прорычал юноша. Его глаза блеснули дьявольским огнем.

Волнение внезапно сменилось осознанием огромной опасности.

Гвидо попытался убежать — но у него ничего не вышло. Скуластый схватил его за воротник и буквально пригвоздил к земле. Удивительно, но при его скромной комплекции он обладал нечеловеческой силой.

Юноша улыбнулся — поковыряв в зубах длинным черным ногтем, затем присел рядом с инквизитором и приставил ноготь к горлу пленника.

— Я тебя еще не отпускал! — предупредил он Гвидо.

Из широкого рукава, где скрывалась мрачная татуировка, выползла ядовитая змея.

* * *

Проводник хорошо держался в седле. Зато с моим умением верховой езды, я еле поспевал за ним, пытаясь справиться с ретивым конем что достался мне. Лишь когда мы попали на горную тропу, стало немного легче. Конь стал двигаться осторожно, постоянно оглядываясь.

— Ей, уважаемый! А куда мы путь держим? — поинтересовался я.

Ответа не последовало.

Я поравнялся с всадником. Покосился на проводника: мужчина средних лет, щуплый и седовласый — неприметная внешность, на такого взглянешь и забудешь. Единственное, что привлекало внимание — это черная перчатка на левой руке.

— Может быть, все-таки потрудитесь ответить? — поинтересовался я.

Но проводник проигнорировал и эту просьбу.

Кони взбирались тяжело. Часто топтались на месте, и их приходилось постоянно подгонять, ударяя по бокам и цокая языком. Наконец мы выбрались на плато — тут было много густых кустарников и сухих карликовых деревьев. Проводник спешился, подошел к моему коню и взял того под уздцы.

— Приехали? — уточнил я.

Кивок.

— Дальше пешком?

Опять кивок.

— А ты?

И вновь утвердительный ответ.

Теперь догадаться было несложно — меня сопровождал немой. Причем не от природы, а перенесший особые пытки. Впрочем, в свою бытность я изучал язык жестов и если мой проводник не был обучен грамоте, можно было попробовать общаться с ним именно с помощью пальцев.

— Нас будут преследовать? — обратился я к проводнику.

— Они уже напали на след, — ответил тот, жестикулируя пальцами. — У них очень опытные охотники.

Жесты оказались немного иные, но в общих чертах я понял смысл продемонстрированныхскорее образов, чем слов.

— Сколько у нас времени?

— Немного. Я уже чувствую их дыхание.

Конечно, ничего этот старик не чувствовал и чувствовать не мог. Но опытный следопыт имеет внутренний компас или лучше выразиться: развитую интуицию, которая редко подводит своего владельца.

Прятать коней мы не стали. Как говорится: шило в мешке не утаишь! Да и какой в том смысл? Если охотники напали на след, они скоро нагонят нас и продолжат двигаться дальше независимо от того — обнаружат в перелеске наших коней или нет.