А до смерти четыре шага - Алексей Викторович Вязовский

гласно я не могу. Тут же спросят, откуда я все знаю. Привет подвалы Лубянки. Негласно заложить предателя в теории можно – бросить какое-нибудь анонимное письмо, но сложно. Начнется внутреннее расследование, вэгэушники тормознут всю тему с международным спецназом.

– А что с этим американским самолетом? – внезапно для себя поинтересовался. – Ну который приземлили на Курилах?

– Дипломаты обмениваются нотами, – буркнул Ивашутин.

– Но там все не накроется медным тазом?

– Возьми и пошли телеграмму своему Гуверу! – вспылил генерал. – Откуда я знаю?!

* * *

После совместного совещания пошли в кабинет к Полякову, составлять конкретный план занятий. Слежка и контрслежка, специальное оборудование, еще занятия по английскому и еще десяток предметов. Слава богу, удалось отбояриться от физподготовки – пообещал поддерживать форму на базе «Грома».

Полковник все быстро печатал на машинке, сразу оформляя в служебные документы и раскладывая по папочкам.

– Мне тоже тут понадобится свой кабинет, – решил закинуть удочку я. – Судя по плану занятий, бывать тут придется часто.

Примерно половина предметов будет на базе ГРУ, еще половина – ПГУ.

– Можешь моим пользоваться. Ключ я тебе оформлю… – Поляков почесал лысину. – Но сейф, извини, сам попроси у Гурьева. Думаю, не откажут. С положениями о секретности иди знакомиться, будем подписочки новые оформлять.

Опять пошла бюрократия. Пока расписывался, рассматривал кабинет. Два стола, сейф, портреты основоположников. Несколько шкафов с книгами. И много цветов. На подоконниках, аж две пальмы на полу в кадках.

– Очень люблю природу, – признался полковник, заметив мой взгляд. Поднял трубку телефона, начал обзванивать и договариваться с преподавателями. А у меня кое-что замаячило в голове. Раз можно пользоваться кабинетом, то…

Внезапно на ум пришли строчки из песни «Крылатые качели»:

                        …Позабыто все на свете,

                        Сердце замерло в груди:

                        Только небо, только ветер,

                        Только радость впереди!..

Последние две строфы я даже пропел вслух.

– Прости, что? – Поляков оторвался от писанины.

– Я говорю: только радость впереди. Да?

– Иначе зачем строить коммунизм? – пожал плечами полковник.

Порушили гребаные поляковы всю нашу «радость впереди». Ну ничего. Теперь я знаю, что делать.

* * *

Закончив с Поляковым, поехал в МИД.

Кузнецов оказался на месте, произвел на меня самое приятное впечатление. С ходу предложил кофейку, не чинясь сел напротив за столиком для переговоров. А то любят у нас начальники показывать, кто в доме хозяин – вначале в приемной насидишься, потом на цырлах держат возле рабочего стола. У дипломата оказалось очень умное лицо, внимательные глаза. С таким можно работать.

– Американцы прислали предложение по базированию Лайтинга.

– Молнии?

– Да, так предложено назвать отряд.

Я хмыкнул.

– Это такая шутка? Был «Гром» – стал «Молния»?

– Вам не нравится название?

– Отряду потребуются свои символы, шевроны… Молнию на форме носили эсэсовцы.

Кузнецов задумался, потом позвал на помощь своих сотрудников из американского отдела. Мы устроили мозговой штурм. Нужно было броское и уникальное название на английском, к которому легко было бы сделать всю сопутку – погоны, петлицы, шевроны… Может быть даже флаг.

Всякую флористику – типа дубов – я сразу отмел. Геральдические животные тоже надоели, да и штатовский орел совсем не возбуждал советских дипломатов. Всякие звезды – это было всем очевидно – заблокируют американцы.

– Нужно что-то универсальное, что понравится всем… – Кузнецов протер свои очки, нацепил их и внимательно посмотрел на нас. – Давайте, я жду!

– Я недавно был в Нью-Йорке. Символ ООН – Земля… – на меня сошло озарение. – На карте мира с полярной проекцией. Отряд нужно назвать «Земля». Неофициально «земляне». Символ, кроме планеты, оливковая ветвь. Как у ООН. Только не голубая, а зеленая. И никто не дернется.

Предложение всем понравилось. А у меня в голове заиграло: «И снится нам не рокот космодрома…».

Кузнецов отправил сотрудников составлять депешу нашему представителю в ООН, после чего достал из сейфа папочку. А в ней была уже совсем конкретика по отряду. Под базу американцы предлагали отдать форт Хэнкок, что в Нью-Джерси.

– Там сейчас пункт снабжения зенитными ракетами, но с появлением межконтинентальных баллистических ракет часть системы противовоздушной обороны Штатов утратила свое значение. В том числе форт Хэнкок. Ракетный пункт расформировывают, базу отдают под… хм, «землян».

Мы посмотрели на карту, которую Кузнецов вытащил из ящика стола. Местечко называлось Sandy Hook – Песчаный Крючок. Вдается сей малюсенький полуостров в залив, омывающий Нью-Йорк, и смотрит прямо на Кони-Айленд.

– Будешь просыпаться и видеть статую Свободы, – пошутил зам Громыко.

– Век бы ее не видать. Что хоть выторговали за отряд у американцев? – поинтересовался я. – Поделитесь секретом.

– Американцы дали добро на мирный договор с Японией. Не будут ставить палки в колеса. Уже сформирована делегация – летим на острова договариваться о деталях. Торговое сотрудничество и так далее.

Я посмотрел на карту, что висела на стене. Там, в отличие от настольной, было видно южное полушарие. Нашел Курильские острова. Хотел что-то сказать, но промолчал. Надеюсь, у дипломатов хватит мозгов не сдавать с таким трудом полученные территории. Причем не во Вторую мировую, а еще раньше – во времена похода казаков, плаваний Крузенштерна…

– Только совместное освоение… – правильно понял мой взгляд Кузнецов. – Без передачи суверенитета. В декларации 1956 года не прописано, как именно мы передаем Хабомаи и Шикотан. Рыболовство по квотам, советские пограничники остаются.

– Ну, значит, все не зря… – я облегченно вздохнул. В международной политике только сделай шаг назад – заставят пятиться и пятиться.

Мы попрощались с Кузнецовым, я вышел из здания МИДа на Смоленскую площадь. Вдохнул горячий московский воздух. Опять жарит не по-детски. Город нагрелся, каменные здания легко отдают жар на улицы.

– Вы?!

Передо мной остановилась статная блондинка с пухлыми губами и голубыми глазами. Я увидел темные корни волос – похоже, все-таки крашеная. Легкое белое платье с пояском, туфельки. Ой, ямочки на щеках и улыбка такая – вот прям лучшего друга встретила. Приглядевшись, я понял, что уже вышла из студенческого возраста – вокруг глаз были морщинки. Лет тридцать.

– Да, это я, ваш тайный воздыхатель. Вы получили букет красных роз от меня на прошлой неделе?

– Я получила больше! Намного больше.

Больная, что ли? Мимо нас проехала поливальная машина, которая разбрызгивала вверх воду. Мокрая взвесь принесла легкое облегчение от жары.

– Я получила жизнь собственного ребенка!

Точно – больная. Я нацепил солнцезащитные очки. Сделал один шаг к «Волге». Потом второй.

– Постойте!

Женщина схватила меня за руку, крепко сжала ладонь.

– Вы меня не узнаете?

Что-то знакомое было в чертах лица. Или в фигуре?

Вдруг блондинка кинулась обниматься. Ее крупная грудь впечаталась в меня, я погрузился в облако ароматных духов.

– Да что происходит-то?!

– Вы два месяца назад спасли моего сына! – женщина отстранилась, вытерла