Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

К нам начал подходить народ, так что с обращением «Димон» надо будет повременить. Это неприлично и не уважительно, по отношению к моему другу и однополчанину.

Ух ты! Уже подполковник! А ведь уходил в Академию новоявленным капитаном 4 года назад.

— Вот мне скажи — ты все так звания будешь получать досрочно и в качестве поощрения? — тихо спросил я, намекнув Батырову, что он быстро дорос до подполковника.

— Всё по закону. Да и кто бы говорил! Я когда узнал, что Клюковкин — майор, несколько раз переспросил, — улыбнулся Дима, и мы ещё раз крепко обнялись.

За спиной Батырова уже стояла целая очередь военнослужащих, выпрямившихся по стойке «Смирно». Димон медленно развернулся к ним и подошёл ближе.

— Первое — связь. Устанавливаете, и сразу мне доклад. Я должен как можно быстрее поговорить с командованием. Второе — личный состав разместить и выставить охрану. Пока всё.

Батыров был суров как никогда. Сразу видно, что Академия пошла на пользу.

В свете луны и фар от автомобилей было видно, как по полю начали перемещаться солдаты и техсостав. Причём так быстро, будто у них в одном месте подгорает.

По словам Дмитрия, нашу площадку подскока командование решило оснастить всем необходимым. Сделать фактически полевой аэродром. Сюда заранее пригнали и взвод охраны, и представителей связи, и палатки устанавливать к нашему прилёту.

— Сергеевич, а ты теперь кто в Сирии по должности? — уточнил я, когда Батыров подошёл к моему вертолёту и начал осматривать его кабину с фонариком.

— Пока что заместитель командира смешанного авиационного полка. Был сюда назначен со своего тёплого местечка в управлении Армейской авиацией, как обладающий боевым опытом и не дюжим желанием, — сказал Батыров.

Ну вот теперь-то он точно не Димон. Должность в управлении — весьма хорошее распределение. Но меня ещё интересовал вопрос о состоянии его здоровья. Судя по его одежде и снаряжению, он вернулся на лётную работу.

— Прям-таки было желание? С твоими болячками только в Сирию ехать, — вспомнил я о тяжёлых ранениях Батырова.

Димон пожал плечами и достал… свои любимые сигареты БАМ. Как будто ничего более качественного не купить в Москве.

— Болячки прошли и не прошли одновременно. Три года меня мурыжили и вот вернули в строй. На Чкаловской восстановился в полётах, и через полгода направили сюда.

— Опасно. Ты давно не летал, — заметил я.

— Да нормально, — махнул Дима рукой и закурил.

Нет, это всё тот же Батыров. Вечно напряжённый командир, с бегающими глазами и знаток инструкций. Но я рад ему.

Сергеевич рассказал, что в семье всё хорошо. Светлана, супруга Димона, переживала, когда услышала, что его в Сирии отправляют. Мол не до конца от Афганистана ещё отошла, а тут опять.

— Ладно, Сан Саныч. Пойдём осматривать место для ночлега, — объявил Батыров.

Только мы отошли от вертолёта, как к Димону подбежал связист и начал докладывать о проблемах.

— Товарищ подполковник, аппарат громкоговорящей связи не работает. Мы не можем…

— Это не оправдание. Выполнить мою поставленную задачу и доложить. Сломался аппарат, значит чините. Нет кабеля, так давайте его привезём. В чём проблема? — перебил связиста Батыров.

— Всё понял. Ещё полчаса и будет готово, — отрапортовал связист.

— Через 35 минут поднимаю тангенту и выхожу на командование. Время пошло.

Связист убежал, а я был под впечатлением от изменений в поведении Дмитрия. Умеют людей учить в академии! Пока мы дошли до сооружённой для нас палатки, Батыров успел вздёрнуть ещё пару человек.

Пройдя мимо места стоянки Ми-28, Дмитрий решил подойти и поздороваться с техниками и инженером по вооружению. Его-то он и поймал с лёгким амбре.

— Что вы скажете в своё оправдание, товарищ лейтенант? Вы офицер? — сурово отчитывал Дмитрий одного из инженеров по вооружению.

— Так точно. В прошлом году окончил училище.

— Прекрасно. И куда попали служить?

— В Венгрию, товарищ подполковник…

— Это место не для вас. Вам на море надо служить. Карском! В качестве командира отделения бойцов, страдающих плоскостопием, с целью точной оценки воздействия радиации на мозги и потенцию военнослужащих. Устроить⁈

Вот так перепрограммировали Дмитрия Сергеевича! Такие фразы бросает, что надо записывать за ним.

— Я сделаю по вам выводы после первых боевых вылетов. Самые серьёзные выводы, товарищ лейтенант! — сказал Батыров и отпустил молодого инженера.

Как только мы отошли от вертолёта, я остановился увидев Тобольского, который шёл в нашем направлении. Димон предложил нам втроём обсудить завтрашнюю работу, а уже потом довести всё до инженерного и лётного состава.

Олег Игоревич и Димон поздоровались, познакомились и прошли вперёд меня в палатку. Я шёл следом.

Нашу брезентовую П-38 установили среди деревьев в небольшой лесопосадке. Только Батыров вошёл в палатку, как один из лётчиков подал команду.

— Товарищи…

— Не нужно, мужики. Всех приветствую, — поздоровался с каждым из лётчиков Батыров и занял свою кровать в дальнем углу.

Все быстро разложились и приготовились слушать указания Димона.

— Итак, наша задача — быть наготове к вылету. В какой-то степени, мы аварийно-спасательное подразделение, резерв ставки… подбирайте какие угодно названия. С началом операции мы с вами у вертолётов и ждём команду. Цели и курсы получаем уже после команды на вылет. Поэтому здесь самые подготовленные.

В этот момент руку поднял Рубен. Батыров разрешил ему сказать.

— Дмитрий Сергеевич, а вы же Герой Советского Союза и служили с майором Клюковкиным в Афганистане? — спросил Хачатрян.

Батыров улыбнулся и посмотрел на меня.

— Да. Было такое. Ещё и в Соколовке служили, но этот этап я предпочитаю не вспоминать.

— Конечно. Соколовка, Могоча, Магдагачи — весьма курортные места… — посмеялся Рубен, но тут же успокоился, когда на него посмотрел Батыров. — Виноват, товарищ подполковник.

— По делу есть вопросы? — уточнил Димон, но все промолчали.

Утро начиналось спокойно. Слегка открыв один глаз, я смотрел на свою руку, свисающую вниз с кровати. Кончики пальцев немного не доставали до деревянного настила, который был в палатке. Лучи солнца пробивались через вход и падали мне на ладонь, слегка пригревая её. Ветра не было, что заставляло всех в палатке изнывать от жары. И это несмотря на осень.

Подняв голову, я посмотрел на соседнюю кровать, где должен был спать Батыров. Но постель была заправлена. Даже одеяло натянуто,