Лекарь Империи 5 - Александр Лиманский

своего места у наркозного аппарата поднялся анестезиолог. Павел Семенович, пожилой, кряжистый мужчина с густыми седыми усами и строгим, въедливым взглядом. Я знал его как одного из самых опытных специалистов старой закалки в этой больнице.

— Стоп! — его голос прозвучал как удар молота по наковальне. — Что вы себе позволяете, молодой человек?

— Готовлюсь к экстренной трепанации черепа, — спокойно ответил я, пока сестра помогала мне облачиться в стерильный халат.

— Я не буду в этом участвовать! — Павел Семенович покраснел от возмущения, его усы гневно топорщились. — Вы хоть понимаете, что вы делаете⁈ Это же криминал чистой воды!

— О, еще один борец за правила! — прокомментировал у меня в голове Фырк. — Прямо эпидемия законопослушности в этой больнице!

— Павел Семенович, у пациента острая субдуральная гематома со сдавлением ствола мозга. Счет идет на минуты.

— Мне плевать, что у него! — старик с силой стукнул кулаком по металлическому столику. — Для проведения такой операции нужен сертифицированный нейрохирург рангом не ниже Мастера-целителя! А вы всего лишь подмастерье! Подмастерье, вы меня слышите⁈

Для него соблюсти формальности, защитить свою лицензию и задницу, было важнее, чем спасти жизнь человека, умирающего в двух метрах от него. Но он следовал протоколу и это разумно.

— Я не дам наркоз для этой самоубийственной авантюры! — продолжал бушевать анестезиолог. — Не собираюсь становиться соучастником убийства! Найдите другого дурака! А я умываю руки!

Он демонстративно скрестил руки на груди и отошел от наркозного аппарата, заняв позицию непреклонного наблюдателя.

— Вот тебе и клятва Гиппократа! — возмутился Фырк. — Бюрократ проклятый!

Я остановился, оценивая ситуацию.

Человек умирает. И даже если бы это был не Ашот, не мой друг, а совершенно незнакомый пациент — я бы все равно поступил точно так же.

У меня есть все необходимые компетенции. В прошлой жизни я провел десятки подобных операций еще во время своей ординатуры по нейрохирургии. Я знаю, что и как нужно делать.

Но без анестезиолога я был бессилен.

Убеждать этого старого, упертого уставника — терять драгоценные секунды. Нужен был кто-то другой. Кто-то, кому я доверяю абсолютно. И кто, в свою очередь, доверяет мне.

Я достал из кармана телефон, быстро нашел в контактах нужный номер.

— Артем? Срочно нужен! Третья реанимация! Экстренная ситуация, нужна твоя помощь!

— Уже бегу! — донеслось из трубки вместе с гулким топотом ног по коридору.

Через три минуты, показавшиеся вечностью, дверь распахнулась, и в операционную буквально влетел запыхавшийся Артем.

Его взгляд мгновенно просканировал сцену — Ашот на столе с уже выбритой и обработанной для трепанации головой, я в полном хирургическом облачении у инструментального столика, Крылов, бледный как смерть, в углу, и непреклонный Павел Семенович у стены.

— Что происходит? — Артем мгновенно оценил обстановку.

— Острая субдуральная гематома, — коротко, как в сводке, объяснил я. — Нейрохирург на сложной операции, освободится через три часа, не раньше. Крылов оперировать отказался — боится. Павел Семенович тоже отказывается давать наркоз.

— Потому что это незаконно! — гневно встрял старый анестезиолог. — Вы все с ума сошли!

Артем перевел взгляд с него на меня, и я увидел в его глазах явную опаску.

— Илья, ты уверен? Это же нейрохирургия! Это не аппендицит вырезать!

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты же меня знаешь.

В этих четырех словах было все.

Все наши спасенные вместе жизни. Он знал, что я не блефую. И никогда не играю с чужими жизнями.

— Давай, дружище! — мысленно подбадривал Фырк. — Не подведи!

Артем тяжело вздохнул, провел рукой по своим растрепанным волосам.

— Эх, опять ввязываться в авантюры вместе с тобой! — он устало покачал головой, но в глазах его уже загорелась знакомая мне решимость. — Ладно, поехали!

Он быстро подошел к наркозному аппарату, начал проверять настройки, выставлять дозировки.

— Я проведу анестезию. На свой страх и риск.

— Вы тоже спятили! — Павел Семенович был в шоке от такого открытого бунта. — Это же конец вашей карьеры! Трибунал Гильдии!

— Это спасение жизни, — отрезал Артем, даже не повернувшись в его сторону. — А вы, Павел Семенович, если боитесь, можете идти. Мы справимся без вас.

Старый анестезиолог еще несколько секунд смотрел на нас, как на безумцев, потом молча развернулся и вышел, с силой хлопнув дверью.

— Вот это друг! — восхитился у меня в голове Фырк. — Готов рискнуть карьерой и свободой ради тебя! Это дорогого стоит!

Да. Таких людей нужно ценить.

Я быстро вымыл руки, погрузив их в чашу с магическим дезинфектором.

Холодное голубое свечение на мгновение окутало кисти, оставляя после себя ощущение абсолютной, почти звенящей стерильности. Операционная сестра помогла мне надеть стерильный халат и перчатки.

— Готовы? — спросил я у замершей бригады.

Артем, стоявший у изголовья, коротко и уверенно кивнул. Медсестры застыли в напряженном ожидании. Крылов прижался к стене у самого входа, наблюдая за происходящим со смесью ужаса и болезненного восхищения на лице.

— Начинается шоу! — прокомментировал у меня в голове Фырк. — Покажи этим провинциалам настоящую столичную нейрохирургию!

— Скальпель!

Первый разрез — быстрый и точный. Кожа головы обильно кровоснабжается, но мои руки двигались на опережение, и каждый потенциальный источник кровотечения был мгновенно взят под контроль специальными зажимами. Ни одной лишней капли.

— Распатор!

Аккуратно, но быстро я обеспечил доступ к кости черепа.

Теперь самое интересное.

Я взял в руки краниотом. Магически усиленная медицинская дрель. Обороты должны быть стабильнее, вибрация меньше. Неплохо.

— Включайте на среднюю мощность. Орошение!

Медсестра направила тонкую струю физраствора на место работы инструмента. Раздалось высокое, ровное жужжание, и краниотом коснулся кости, начав свою работу — не сверление, а скорее выпиливание аккуратного окна размером примерно шесть на восемь сантиметров, точно над проекцией гематомы.

— Аккуратнее, двуногий! — встревоженно предупредил Фырк. — Под этой твоей скорлупкой — мозг!

— Я в курсе, спасибо за ценное замечание.

Последний пропил. Я аккуратно, специальным элеватором, приподнял костный лоскут. Под ним показалась твердая мозговая оболочка. Она была напряжена, как барабан, и имела иссиня-черный, пугающий цвет от давления гигантской гематомы, распластавшейся под ней.

— Так, сейчас будет кульминация, — предупредил я бригаду. — Аспиратор наготове!

Я взял тонкий скальпель и сделал небольшой, точный надрез на напряженной оболочке…

Именно в этот момент дверь операционной с грохотом распахнулась так, что ударилась о стену.

— Разумовский!