Однажды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

Она погладила берёзу, поцеловала ствол:

– Я за вёдрами, милая. Принесу вам столько, сколько смогу. А потом уж отсюда никуда. Я больше тебя не брошу. Прости меня. Прости.

7

Лес никогда не верил огню. Лес верил воде.

Старуха пришла к сьоре – так называл древесный народ водяных. Этот сьора много лет в Обществе служил, а теперь по старости лет удалился, Ахвала вместо себя оставив. Зейнеп села на берегу и воззвала:

– Здесь ли, Демерджи? – опустила в реку сучковатые пальцы. Вода была ледяная, на жаре резала как лезвие.

Он приплыл быстро.

– Приветствую тебя, скогсра, – казалось, шум воды сам собой складывается в слова.

Демерджи посмотрел на неё. Глаза его блестели камушками на дне.

– Расскажи мне про разлом, – попросила старуха.

Он подплыл ближе: белёсый, склизкий. Прозрачные волосы чуть заметно колыхались. Говорил он лишь из-под воды, потому что на воздухе издавать мог только крик.

– Что ты знаешь про него? – спросил он.

– Ничего. Чую лишь, что есть он.

– Кто-то прошёл сквозь мембрану, – задумчиво сказал Демерджи. И повторил: – Кто-то.

– Кто может такое? Ифрит?

Демерджи покачал головой.

– Ни человеку, ни скогсре, ни сьоре, ни ифриту не подвластно такое, – ответил он, – ни глина, ни дерево, ни вода, ни огонь не могут пройти туда без проводника.

– Проводника? – вздёрнулась Зейнеп. – Кто может быть им?

– Давно их не было на Земле, – продолжал сьора, – а те, кто рождался, не жили долго. Убивали их ещё детьми, ибо боялись.

– Демерджи, будь добр, скажи мне, кто такие они. – Терпение старухи заканчивалось, и ей стоило немалых усилий оставаться почтительной. Но если она не будет вежлива, ничего не получит от него. Лишь почувствует грубость сьора, растворится в журчании, погрузится в волны.

– Смесь, – ответил он.

– Смесь? – переспросила старуха.

– Ты знаешь правила, – Демерджи прикрыл глаза, – это разрешено только вам, ибо нет среди вас мужчин. Скогсра рождается от лесной матери и человеческого отца. Вам можно, но только не остальным. Ни воде, ни огню, ни камню, ни воздуху нельзя с людьми сочетаться. Не могут они это сделать по природе своей. Союзы эти редки. Те, кто хочет переступить природу свою, должны заплатить большую цену существам с мёртвой земли. Браки такие бесплодны. Но всё же иногда в них рождаются дети, и обладают они редкой силой. Однако и этого мало, чтобы открыть разлом. – Он замолчал.

Старуха ждала. Ей не следовало его торопить. Она знала, что, если произнесёт сейчас хоть слово, Демерджи исчезнет, не закончив рассказ. Час ждала она, пока он задумчиво колыхался в ледяной воде быстрой реки. Тишь всколыхнул лёгкий ветерок, поползли по небу облака. Набежали из-за горы тёмные тучи.

– Ищи близнецов, – наконец прошелестел он, и слова его первыми каплями дождя упали на её голову. Зейнеп увидела, что Демерджи уплывает, плавно оттолкнувшись ногами, каждая из которых оканчивалась рыбьим хвостом. – Близнецов, рождённых в запретном браке.

– Как? – Старуха вскочила и что было сил побежала за ним по берегу. Получалось у неё не очень быстро, Демерджи ускользал из виду. – Как мне их искать?

– Один из них живёт тут, второй – там, – услышала она уже издалека. – Они не могут вместе и не могут порознь. Их тянет. Найди их…

Глава 4

Ахвал

1

Карл Степанович поднялся и постучал ложкой по стакану.

– Уважаемые дети! – Он прочистил горло. – В связи с пропажей Софии Гамаюновой и множеством слухов о закрытии «Агареса» хочу сообщить две вещи. Первая: комиссия, которую создала администрация, пришла к выводу, и вывод этот подтверждён милицией, что халатности по отношению к Софии со стороны сотрудников лагеря допущено не было. Двери корпуса были заперты на ключ. Согласно регламенту, дети после двадцати двух ноль-ноль должны находиться в своих палатах. Из двери палаты никто не выходил. София, судя по выводам, сделанным нашими коллегами из милиции, вылезла из окна.

В зале раздражённо зашумели.

– Сама вылезла, сама убежала, сама себя похитила, – ненамеренно громко прозвучала чья-то фраза.

Карл Степанович снова ударил ложкой о стакан:

– Мы все очень надеемся, что София найдётся и вернётся домой. Живой. И здоровой. Тем не менее, вторая вещь: в августе состоятся отборочные соревнования на чемпионат Европы среди юниоров по велосипедному спорту. В команде, тренирующейся в «Агаресе», есть спортсмены, у которых не только все шансы пройти отборочные, но и показать высокие результаты на европейском первенстве. Я говорю об Иване Подгорном, Петре Ферлове и Евгении Симушкине.

Все повернули голову к столам, за которыми сидели велосипедисты.

– В связи с этим администрация считает нецелесообразным закрытие лагеря. Ребятам нужно предоставить лучшие условия для подготовки к этим важным соревнованиям, и «Агарес» это может. Поэтому работаем в обычном режиме. Три дня тренировок – один выходной. Сегодня после обеда – экскурсия в Гурзуф. Экскурсовод – наш уважаемый библиотекарь Алла Павловна. После экскурсии – свободное время в городе. Ещё раз повторюсь, что я очень надеюсь на возвращение Сони. Мы со своей стороны сделаем всё возможное…

Его слова утонули в гуле. Доедая на ходу, дети обречённо потянулись к выходу из столовой.

– Соня пропала прямо из лагеря, а нас в город выпускают, гуляй – не хочу. Зашибись безопасность. – Тинка с грохотом задвинула стул под стол.

– Ну ты ещё громче поори, пусть нас вообще запрут. – Марта покрутила у виска. – Все на экскурсии только ради свободного времени и ездят! Не отменили, на цепь не посадили – и спасибо!

– Поклон в ноженьки! – подхватила Лизка. Толпа несла их к выходу из столовой. – Мартышка права! Послушать про то, как сто лет назад с кем-то очень некрасивым случилось что-то очень неинтересное, – и не получить за это часик свободы?! Мы с ребзой[14], между прочим, купаться собрались, – понизила она голос.

Они поравнялись с Карлом Степановичем.

– А что это за незнакомый толстяк в дверях? – тихо спросила Марта, глядя вперёд.

– Новый повар, наверное, – с сомнением ответила Тинка.

– Ага, Мартышон, так и есть, он! – сказала Лиза. – Вчера на вечернем автобусе приехал. Ребрикова его уже прозвала Фур-Фуром. Потому что он Фёдор Фёдыч.

– Сдобу в дорожку не забудьте! С пылу с жару! – кричал толстяк.

Они прошли мимо него, схватив по горячему пирожку с подноса.

Ван-Иван уже возился с замком, открывал ворота для экскурсионного автобуса.

2

Он смотрел на отъезжающий автобус. Дети из лагеря уехали. Хорошо.

Осталась только группа по гимнастике. Они пошли