Дом шизов / Crank Palace - Джеймс Дашнер

было сухое, покрытое пылью место, хотя деревья давали достаточно тени и опавших листьев, чтобы приглушить этот эффект. Почти везде, куда ни глянь, виднелись следы жилья. Небольшие, наспех построенные хижины, некоторые без окон, некоторые с разбитыми стеклами. Палатки самых разных размеров, установленные, казалось, несколько недель или месяцев назад, со старыми диванами или стульями, разложенными у входа, с развешанными на деревьях над ними веревками с полотенцами и одеждой, оставленными сушиться, старой обувью, мешками с мусором и маленькими столиками, разбросанными повсюду. Ньют снова вспомнил первые дни Лабиринта и представил себе возвышающиеся каменные стены, нависшие где-то совсем рядом. 

Некоторые жилища выглядели менее обжитыми, чем другие, а некоторые были явно заброшены или никогда не использовались. Ньют взял на руки Данте - парень был совершенно без сил после всех этих приключений и хаоса - и они втроем нашли небольшой домик, приютившийся между двумя большими дубами. Они стояли внутри, завершая "экскурсию", которая заняла не больше двадцати секунд. Все помещение состояло из одной комнаты — ни кухни, ни ванной, абсолютно пустое, без мебели и каких-либо вещей. Единственное окно, выходящее на восток (это можно было понять по положению закатного солнца), когда-то имело стекло. Теперь в раме торчали три грязных осколка, каждый размером с большой палец Ньюта.

— Идеально, — провозгласила Кейша, и каждый слог сочился сарказмом. — И ещё прекрасный сквознячок из раздолбанного окна. Да я и мечтать не могла о лучшем доме!

Ньют вдруг осознал, что похлопывает Данте по спине, словно младенца.

— Диванчик бы не помешал. И еды бы... — Вся ситуация была до абсурда нелепой, и они оба это понимали. Вот так вот, притворяются счастливым семейством, обустраиваются в новом "доме". Может, скоро соседи заглянут с тарелкой печенья и чертовым чайником.

— Я пойду осмотрюсь, — сказал Ньют, и только произнеся это, понял, что именно имел в виду. Но он больше не мог просто стоять здесь. Какими бы милыми они ни казались — это не его семья, и было бы глупо полностью связывать с ними свою судьбу. По крайней мере, пока. Ему нужно было разведать, что из себя представляет этот Дом шизов.

Кейша одарила его жестким взглядом.

— Даже не думай об этом.

— О чём?

— Бросить нас. Ты - наш единственный друг в этом мире. И, думаю, мы тебе нужны не меньше, чем ты нам. У нас буквально психи по соседству. Ты видел все эти обжитые места, пока мы искали этот домик. Не знаю, на вечеринке они или где, но они вернутся. Вероятно, с факелами и вилами.

Ее слова тронули его, стоило признать. Но при этом он чувствовал беспокойство, тревогу, словно что-то было не так. У него возникло необъяснимое внезапное желание накричать на нее, сказать, чтобы она оставила его в покое, что он может делать все, что захочет. Как ребенок. К счастью, он сдержался.

— Я просто хочу понять, что там снаружи, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала оборонительная нотка. — Солнце почти село, но я быстро. Нам же нужно что-то есть. Когда Данте в последний раз ел?

Кейша испустила чудовищный вздох разочарования, подошла к стене, развернулась и, прислонившись спиной к тонкой перегородке, медленно сползла на пол. Она бережно уложила Данте себе на колени — мальчик продолжал спать так крепко, будто собрался проспать до самого Судного дня.

— Подожди до утра, — прошептала Кейша тише, чем он когда-либо слышал ее. — Я не... Жизнь и так достаточно тяжела, Ньют. Я не вынесу мысли, что придется сидеть здесь одной в темноте, дрожа от ужаса при каждом шорохе — кто-то подходит к двери, заглядывает в разбитое окно... Ломает эту хлипкую дверь. И все это — поверх страха за тебя, за то, во что ты ввязался там снаружи. Не делай так со мной. Я практически не знаю тебя, но вижу доброту в твоих глазах. Ты нам нужен. Называй меня мамой, бабушкой — мне все равно. Но ты нам нужен.

Ньют едва не затрясся от смятения. Смятение переросло в гнев, не имеющий смысла. Он закрыл глаза и заставил себя дышать. Этот чертов вирус, подумал он. Он никогда не узнает, где заканчивается паранойя и начинается реальное влияние вируса на его сознание. Но сейчас ему хотелось лишь одного — заорать во всё горло и бить себя в грудь, как бешеный горилла.

— Ньют? — спросила Кейша, глядя на него с пола. — Ты забыл, как разговаривать?

Его охватило внезапное спокойствие. Спокойствие, которого он не испытывал уже очень давно. Крайности уже порядком надоели ему, но на ближайшее время он готов был принять этот покой и принять его с радостью. Он сделал несколько шагов к тому месту, где сидела Кейша, и опустился на пол, изо всех сил стараясь изобразить добродушную улыбку.

— Ты права, — сказал он. — Бродить по чертову Дому шизов без карты в лучах заходящего солнца может разве что сумасшедший.

На мгновение воцарилось молчание, они оба смотрели друг на друга, ожидая реакции другого. Затем, словно по щелчку переключателя, они разразились хохотом - раскатистым, не имеющим смысла, но от этого только усиливающимся в геометрической прогрессии. Они смеялись, гоготали и даже несколько раз хрюкнули. Ньют не мог вспомнить, когда в последний раз что-то казалось ему настолько смешным, как то, что он сказал. Все эти слои иронии и порочные круги абсурда даже не стоили того, чтобы их осмысливать.

Сумасшедший. Он был сумасшедшим, все верно. Она была сумасшедшей. И они лишь сделали первый шаг. Уровень безумия будет все выше и выше, а они будут смеяться как сумасшедшие, пока это происходит.

— Кому вообще нужна еда? — сказал он сквозь истерику. — Сумасшедших не прокормить.

— Точно! — еле выговорила Кейша.

Она смеялась так сильно, что Данте скатился с её колен и растянулся на полу, посапывая, как медвежонок. Это заставило их с Ньютом перейти на новый уровень — их хохот теперь можно было назвать только раскатистым ржанием. У него выступили слёзы, и все ужасы этого дня будто испарились из памяти.

Бог с ним, сходить с ума, оказывается, не так уж и плохо. 

Глава шестая

Посреди ночи кто-то постучал в их дверь.

Ньют около часа писал в своем дневнике, прежде чем заснуть в углу маленькой хижины, прижавшись спиной к стыку стен. Кейша и Данте тихо похрапывали с тех пор,