Успех - Михаил Харитонов

Ли Юн всю жизнь служил семье Макгрегоров, как служил его отец, дед и прадед.

Разумеется, он именно служил, а не работал: слово «работа» в доме Макгрегоров не произносилось с тех пор, как Дэвид Макгрегор Первый изобрёл сверхсветовой привод, открыв тем самым дорогу в Большой Космос.

С тех пор звёздная семья только богатела, пока не пришла беда: скромный профессор математики Симон Дейкстра создал теорию сингулярного гиперперехода. В результате время, необходимое для пересечения межзвёздных расстояний, сократилось с нескольких лет до нескольких недель, а макгрегоровский привод отошёл в область преданий.

Разумеется, огромное семейное состояние невозможно было растратить за один присест. Этим самоотверженно занимались три поколения Макгрегоров.

Ли Юн ещё застал хорошие времена. Он родился на Земле, в макгрегоровском фамильном особняке. Он помнил, как свежесрезанная роза в прозрачной высокой вазе на подоконнике тянет свой бутон к заоконному диску луны и поводит листьями на ночном сквозняке. Памятны были ему и конные прогулки по парку, купание в море, пятичасовой чай под сенью цветущих апельсиновых деревьев, и прочие радости богатых и праздных людей.

Увы, последняя хозяйка этого дома, Тереза Макгрегор, совершенно не умела считать деньги, — как, впрочем, и её родители. К тому времени, когда Ли Юн похоронил своего почтенного отца и приступил к исполнению своих фамильных обязанностей, дом уже был конфискован за долги — вместе с парком, полем для гольфа, розовыми кустами, винным погребом, старинным «роллс-ройсом», и прочими остатками былого величия.

Потеря состояния не была вопросом жизни и смерти: любой гражданин Земли, пусть и вконец разорившийся, мог жить вполне прилично, даже не утруждая себя работой. Но Тереза Макгрегор поставила себе целью жизни отыграть всё назад. К сожалению, она так и не научилась дружить с деньгами: все её коммерческие проекты неизменно проваливались. Тридцатилетие застало Терезу и Ли Юна в маленьком домике на планете категории B, сорокалетие — в дешёвой гостинице на астероиде с рейтингом C. В пятьдесят лет она, сопровождаемая верным Ли Юном, летела в зафрахтованном на последние деньги звездолёте в систему E98IIVP. К тому времени жалованье Ли Юна снизилось в тридцать раз, а его небольшие семейные накопления были целиком вложены в проекты Терезы. Ли Юн относился к этому как подобает, то есть продолжал верно служить своей леди, не задумываясь о последствиях.

Авантюра с E98IIVP закончилась как всегда, но быстрее. Терезу обокрали прямо в космопорту: она не приобрела настойчиво рекомендуемый властями системы государственный полис безопасности. Увы, ей никто не объяснил, что местные банды работают в одной связке с властями… Занять денег было негде: на Терезе Макгрегор и так висели огромные долги. Поэтому вечером того же дня Тереза Макгрегор навсегда завязала с бизнесом, повесившись в кабинке женского туалета космопорта — через несколько минут после того, как её биочип был дистанционно отключён за неуплату налога на въезд.

Она оставила после себя четыре кредита наличностью, груду неоплаченных счетов, и личное письмо Ли Юну, в котором она извинялась за причинённое беспокойство и просила не следовать её примеру.

Ли Юн был очень хорошим слугой, и воля хозяйки, даже мёртвой, оставалась для него волей хозяйки. В принципе, он мог воспользоваться неотъемлемым правом землянина — оплаченным обратным билетом до родной планеты — и прожить долгую и спокойную старость. Но Ли Юн не знал, зачем жить, если он никому не нужен. Поэтому он просто отправился в ближайшую заготовительную контору, где и продал себя в переселенцы. За хилого старика дали немного. Деньги были истрачены на оплату налогов, выкуп тела Терезы Макгрегор и похороны в земле — благо, свободной поверхности на E98IIVP хватало. Ли Юн отправился на заморозку, чтобы стать единицей груза номер 13004.

В сопроводительных документах он указал свою первую и единственную профессию — «слуга дома Макгрегоров».

Ложась в криогенную ванну и закрывая глаза, он ожидал открыть их на той планете, где ему предстояло вскорости умереть. Он был искренне поражён, проснувшись и увидев, что находится в типичной анабиозной камере большого корабля. Он не мог понять только одного: зачем его оживили.

Он всё ещё лежал в ванне, когда пришедший за ним человек сказал:

— Корабль погиб. Весь экипаж мёртв. Я выжил один. Теперь я твой хозяин, Ли.

* * *

В отличие от Ли Юна, Айша (она же единица груза 1085) никогда в жизни не видела космических кораблей — ни изнутри, ни снаружи. Она родилась в небогатой семье с третьей планеты султаната D2CFF. Её произвели на свет, чтобы, подрастив до нужного возраста, получить калым с её мужа — или хотя бы плату с её хозяина, если девочку придётся отдавать в рабыни или наложницы. Но получилось иначе: в один далеко не прекрасный день в их дом пришли султанские сборщики налогов. Они о чём-то долго разговаривали с папой, а потом Айшу отвели в ближайший работорговый пункт. Там её раздели, осмотрели, проверили наличие девственной плевы, поставили на левой ягодице штампик с надписью арабской вязью «девственница 12 лет, собственность султана», после чего заморозили до лучших времён.

В принципе, такой товар обычно не попадал в переселенческие бревновозы, а шёл в гаремы начальства. Однако, через пару лет в системе произошел военный переворот. Новым властям срочно понадобились деньги. Для того, чтобы расплатиться с кредиторами, финансировавшими переворот, заговорщикам пришлось заложить всё что можно, включая правительственные склады тел и их содержимое. Потом произошёл ещё один переворот, и всё сколько-нибудь ценное пришлось отдать неумолимым кредиторам.

Так что Айша никогда не видела космических кораблей. О космосе она тоже имела довольно смутные представления. Зато она, как и любой другой житель султаната, прекрасно понимала, что с ней в любой момент может произойти всё что угодно.

Поэтому она не слишком удивилась, очнувшись в странной маленькой комнатке без окон.

Рядом с ней сидел пожилой тощий человек с жёлтым морщинистым лицом, и держал её за руку. Таких, вспомнила Айша, на D2CFF называют китайцами. Правда, никто не знал, что значит это слово на самом деле. Кажется, что-то вроде наследственной профессии: китайцы обычно служили в богатых домах.

— Здравствуй, — сказал человек. — Не пугайся.

— Как вам будет угодно, — кротко и покорно, как её учили в семье, ответила Айша, прикидывая, является ли этот человек её новым господином, или это просто слуга. Пришла к выводу, что это слуга, но приближённый к господину: он держал её руку не как свою собственность, но достаточно властно. Возможно, подумала она, это евнух, и сейчас её поведут к господину. Надо будет ему понравиться. Она стала лихорадочно вспоминать всё, чему её учили мать и няня, когда китаец заговорил снова.