Солнечная лотерея - Филип Киндред Дик

Тед Бентли вдыхал шедшие из открытой кухни ароматные запахи.

Дом Дэвиса был веселым и уютным. Эл Дэвис, сидя перед телевизором, смотрел рекламу. Его жена, хорошенькая брюнетка Лора, готовила ужин.

— Если это протин, — сказал ей Бентли, — то я вам сочувствую до глубины души.

— Мы не едим протина, — ответила Лора. — Мы попробовали питаться им в первый год нашей совместной жизни, но, как его ни готовь, ничего вкусного не получается. Натуральные продукты ужасно дороги, но мы считаем, что именно на них и имеет смысл тратить деньги. Протин хорош только для инков.

— Если бы не было протина, — вмешался Эл, — инки перемерли бы от голода еще в двадцатом веке. Кстати, Лора, ты знаешь, что такое протин? Ведь это не естественная водоросль, это продукт контролируемой мутации, порожденный в столовых глиняных сосудах Среднего Востока и моментально распространившийся по всей планете.

— Угу, — равнодушно согласилась Лора.

— Протин не является водорослью, повторяю.

— Я знаю, — смеясь, сказала Лора. — По утрам в ванной комнате этот грязный осадок повсюду: в раковине, в ванне, даже в унитазе.

— Он уже успел покрыть всю поверхность Великих Озер.

Лора повернулась к Теду:

— Во всяком случае, сегодня протина не будет, только настоящий ростбиф, настоящая молодая картошка с настоящим зеленым горошком и настоящими гренками.

— Вы стали жить значительно лучше с того времени, как я был у вас. Что произошло?

— А ты не знаешь?

Очаровательное личико Лоры раскраснелось от гордости.

— Эл перепрыгнул через класс. Он выиграл в правительственной игре. Мы готовились к ней вместе каждый вечер.

— Я впервые слышу, чтобы человек выиграл в этой игре. По телевидению передавали?

— Да.

Лора состроила легкую гримасу.

— Этот жуткий Сэм Остер болтал об Эле в течение всей программы. Ты знаешь, этот демагог очень популярен среди инков.

— Признаться, не знаю.

Экран телевизора засветился огнями рекламных объявлений — этой высшей формы современного изобразительного искусства. Над ней трудились первоклассные мастера своего дела. Рекламные сюжеты поражали гармонией цвета, ритма, композиции и невероятной жизненностью, стирающей все барьеры между изображением и реальным миром.

Вдруг мелькнула эмблема Конветета: круговорот светящихся мушек и цветных нитей. Калейдоскоп знаков рассыпался и тотчас образовал новый рисунок. Условные символы закружились в неистовом танце под истеричные взлеты музыки.

— Что там передают? — спросил Бентли, безуспешно пытаясь разобрать слова диктора, заглушаемые какофонией звуков.

— Я переключу на первую программу. По ней ты все точно узнаешь.

— О нет! — воскликнула Лора, раскладывающая на столе серебряные обеденные приборы. — Первая программа только для инков. Для нас существует вот эта.

— Ты ошибаешься, дорогая, — возразил Эл. — Первая программа информационная и для технических передач, а вторая — развлекательная. Я обычно предпочитаю последнюю, но… — Эл сделал жест рукой, и на экране тотчас появилось добродушное лицо диктора.

Лора поспешно вышла на кухню.

В удобно обставленной гостиной было уютно. Одна стена была прозрачной, и сквозь нее хорошо просматривался город, лежавший вокруг широкого конуса Холма Фарбен. Иногда мелькали вспышки света: небесные автомобили будто искры проносились в холодной темноте ночи.

— Как долго ты служишь у Веррика? — спросил Бентли.

— Четыре года.

— Тебя это устраивает?

Эл обвел рукой гостиную:

— Кого бы это не устроило?

— Я не об этом. Все это у меня было на Птице Лире. Классифицированные там достаточно обеспечены. Я говорю о Веррике.

Эл явно не понимал Теда.

— Веррик? Я его раньше не встречал. До сегодняшнего дня он не выезжал из Батавии.

— Ты знаешь, что я сегодня дал ему присягу?

— Ты уже говорил, — Эл лучезарно улыбнулся. — Надеюсь, ты останешься здесь.

— Что тебе с этого?

На лице Эла отразилось удивление:

— Мы сможем видеться с тобой и Юлией.

— Уже скоро шесть месяцев, как я не живу с ней. Она сейчас на Юпитере, служит на каком-то из рабочих полей.

— Я не знал. Мы не виделись несколько лет. Я был приятно поражен, увидев сегодня твое лицо на экране инвик-приемника.

— Я прибыл сюда с Верриком и его штабом, — голос Бентли был пропитан иронией. — После того, как меня уволили с Птицы Лиры, я направился прямо в Батавию. Я хотел навсегда порвать с системой Холмов. Поэтому и пошел непосредственно к Ризу Веррику.

— Это лучшее, что ты мог сделать!

— Веррик меня получил! Но он изгнан из Директории. Я знал, что кто-то, обладающий мощными финансовыми возможностями, взвинчивает цены на Холмах. Я не хотел принимать в этом участия — и вот, полюбуйтесь, куда я попал!

Самобичевание Бентли становилось все злее и злее.

— Я не сумел уйти от этого и завяз по самую голову. Я бы согласился сейчас на что угодно, но только не на это.

Спокойствие Дэвиса было нарушено.

— Лучшие из моих знакомых служат у Веррика, — вспыхнул он.