Два часа до конца света. Том II - Виктор Маршанский

В одну из ночей он свалился в свежевырытую могилу. Выкрикнув несколько ругательств, Девятый связался с полевым штабом, и запросил поддержку.

— Ну ты дурак, Девятый, — раздалось в эфире, — сиди тихо, я выхожу.

Когда наверху раздался звук приближающихся шагов, Девятый поднял голову и им овладел страх. На него смотрел труп, одетый в форму Отдела «П». Это был зомби. Но не тот, каким их изображают в фильмах, — ходячие разложившиеся скелеты. Это был обычный с виду, может, немного бледный, человек средних лет, но глядя в его лицо, вы со стопроцентной вероятностью понимали, что это самый настоящий труп, действующий по воле чего-то по-настоящему ужасного.

Институт Магнитогорска провёл сотни тактических учений, противопоставляя молодых и горячих студентов десяткам контролируемых аномалий. Многие из этих «чудес студии» были настолько хорошо изучены, что их можно было переводить в раздел обоснованных объектов. Поэтому, глядя в мёртвое лицо на фоне звёздного неба, Девятый был готов с радостью оказаться на самых сложных учениях, лишь бы не быть в этой яме.

— Почему кричишь? — Спросил Могильщик, склонившись над провалом в земле.

Голос, тем не менее, был несколько более человечным, нежели визуальный образ. И Девятый смог даже что-то ответить, хоть в горле его пересохло напрочь.

Что именно он ответил, оперативник уже не помнил. Могильщик лишь пожал на это плечами и куда-то ушёл. На секунду солдату показалось, что стены глубокой прямоугольной ямы вот-вот сомкнуться, похоронив Девятого заживо. В этот момент пришёл старший смены, и помог ему вылезти.

Получив свой первый выговор, и метку в личном деле, Девятый стал относиться к патрулированию значительно строже. Так что вскоре его завербовали в Зону 112, как бойца группы «Штиль».

Все последующие воспоминания, возникающие в разуме Девятого, падали друг на друга, подобно костяшкам домино. Как и четырнадцать лет назад, он находился в яме, из которой не мог выбраться, с той лишь разницей, что могила теперь была ментальной.

А Могильщик, облокотившись на гнилые доски забора, что окружал кладбище, растерянно смотрел вдаль. Туда, где огромные трубы, высотой, казалось, достигающие небес, источали чёрный дым.

— Я вспомнил. — Обречённо произнёс он. — Я здесь работал.

Девятый более не мог произнести ни слова. Собрав остатки воли, он поднял руку, и отключил свою рацию, обрывая себя от всех возможных коммуникаций. Подобное поведение считалось в Службе безопасности знаком предупреждения. Если боец перестал выходить на связь, это означало либо смерть оного, либо то, что аномалия может распространить себя через средства связи. И в том и в другом случае, в штабе должны были подорваться секунду назад.

Тем временем, Могильщик продолжал:

— Я усыпил свою жену, и привёз своего ещё не родившегося ребёнка в лапы к мясникам.

Дождь продолжал идти. Не в силах пошевелиться, Девятый будто врос в землю. Краем сознания, он понимал, что это не более, чем влияние аномалии, но сердце грозило вот-вот остановиться от перенапряжения. В груди его медленно разрывались бомбы осознания тяжести грехов, которые он не совершал.

— Нет, — взмолился солдат, — пожалуйста!

Но Могильщик уже не слышал его.

— Как же я мог сотворить такое?

Если бы Девятый не видел движения губ мужчины, то мог бы поклясться, что эти слова произносил он сам. Из последних сил, как тонущий хватается за соломинку, боец попытался защититься, забыв, что он ни в чём не виноват:

— Это не я. Это влияние Комплекса!

— Нет, — покачал головой Могильщик, будто был до крайности разочарован в собственных словах, — я это сделал не по приказу Исполнителя. Комплекс тогда ещё даже не ввели в эксплуатацию. Я это сделал по приказу Ольги Орловой.

Девятый зажмурил глаза, и через черноту под веками увидел смутные очертания альтернативного развития событий, казавшихся некогда такими реальными. В этих видениях он являлся уважаемым человеком, и даже занимал кресло на пятом этаже Административного корпуса.

— Она обещала мне, что это будет самое лёгкое повышение в моей жизни. Всего-то нужно, — пустяк! Войти в близкий контакт с незарегистрированным носителем.

Голос бывшей Смотрительницы вдруг загремел в голове Девятого. Хоть он никогда прежде его не слышал, он почему-то точно знал, что это она. Как и то, что этот разговор был на самом деле:

— Два года, — произнесла Ольга, своим самым уверенным голосом, — максимум, два с половиной. Хорошо, может, три. И ты уже наверху! Не какой-то там «принеси-подай», а целый председатель Совета безопасности. Но мне нужен материал, понимаешь? Отделу нужен материал.

— Ну, не знаю… — неуверенно произнёс кто-то, кто в этом видении стоял на месте Могильщика. — А что скажет Измайлов, если узнает?

Девятый открыл глаза, но вместо привычной обстановки, увидел широчайшую улыбку Орловой:

— Измайлов в курсе. Он уже составил приказ. И тебе осталось его только выполнить.

Приблизившись вплотную, Орлова тихо произнесла:

— Вся ответственность на мне, слышишь?

И эта фраза окончательно усыпила принципиальность сотрудника. Следующие две недели он изучал добытые разведкой данные. Составил примерную карту, где можно пересечься с двумя симпатичными, всё ещё молодыми ведьмами.

— Вещь, которую они пытались понять, — тихо поведал Могильщик, — это причина, по которой некоторые носители не стареют. Оказывается, всё дело в стрессе. Когда мы заперли Полночь, её сестра состарилась за несколько дней.

Полдень явилась за ним прямо в его новый кабинет. Подавив волю Могильщика одним единственным взглядом, она положила ему на шею свою холодную ладонь.

С трудом повернув голову, Девятый увидел, как за плечом мужчины материализовалась та, о которой он говорил. Высокая женщина в ярко-жёлтом платье. Теперь она сама была мёртвой.

— Она вывернула мои мысли наизнанку, вырвала из меня жизнь, сожгла мою волю и стёрла все хорошие воспоминания, оставив лишь муки совести. И заставила копать могилы.

Тело оперативника, казалось, окаменело. Теперь он не мог даже закрыть глаза, наблюдая, как Полдень извивается, треща костями. Её руки вдруг разделились, а кожа стала расходится по швам. Спустя секунду, их уже было четверо: Девятый, Могильщик и две точные копии сестры Полдень.

— Беги! — Твёрдо произнёс мужчина, и тело Девятого вдруг оттаяло.

Развернувшись, он пулей рванул с места. Правый ботинок, прилипнув намертво к кладбищенскому дёрну, так и остался на месте в грязи. Девятый бежал вдоль забора, забыв про всё на свете. Над его головой уже кричали сирены, и если бы