Черная весна - Андрей Александрович Васильев

Борн замахал руками, как бы говоря: «Что за глупости», — а Унс знай попивал вино.

А потом все как-то очень быстро закончилось. Первой нас покинула Луара, сославшись на усталость, следом за ней Эбердин увела Рози, сообщив нам о том, что она сегодня, пожалуй, переночует в одной комнате с моей невестой. Ну, мало ли что? Тазик там подставит, что-то еще.

Потом удалились Унс и Борн, причем глаза последнего к концу вечера уже знакомо остекленели. Успел, значит, наш пройдошистый маг сыпануть этому добряку своей отравы. Надо будет ему сказать, чтобы он с этим делом завязывал. Мало ли какие у нее побочные действия? Нам Ворон рассказывал про один такой порошок. Он и думать помогает, и память так усиливает, что страницы книги наизусть с первого прочтения заучивать можно, и другие полезные свойства у него есть. Очень жизнь упрощает, скажем так. Вот только через пару лет его употребления человек в развалину превращается. Практически в прямом смысле слова.

А мне Борна жалко будет в этом случае. Он хоть и со странностями, но человек хороший.

Карл не стал мудрить, допил остатки вина и бухнулся на кушетку, стоящую в углу залы, та пронзительно скрипнула и затрещала, но все-таки выдержала его вес. А через пару минут оттуда уже раздавались трели, которые он выводил носом.

Я, честно говоря, думал, что Монброн тоже уже ушел, потому очень удивился, увидев его стоящим на террасе и смотрящим на море и вечерние огни засыпающего города.

— Подышать перед сном? — понимающе спросил он у меня.

— На море посмотреть, — признался я. — Мне оно очень нравится.

— Ну да. — Гарольд глубоко вздохнул. — Понимаю.

Мы постояли молча, причем я правда смотрел на море. Если чего и не хватает в моей новой жизни, так это именно синевы безбрежной глади. Я вырос в портовом городе и море являлось частью меня самого. Его шум всегда звучал в моих ушах, а терпкий запах соли был неотъемлемой частью воздуха, которым я дышал.

— Знаешь, а я теперь Аманду понимаю куда как лучше, — сказал внезапно Монброн, и я заметил, что он, оказывается, изрядно пьян. — Правда.

— В каком смысле? — не понял я.

— Я же теперь как она, — пояснил мой друг. — У меня, по сути, нет больше дома. И, скорее всего, вот этот город я вижу в последний раз. Возвращаться сюда нет никакого смысла.

— Что за глупости? Что ты опять начинаешь?

— Да как раз наоборот, заканчиваю, — рассмеялся Гарольд. — Все, что мог, я уже сделал. Дом теперь в маленьких, но надежных руках Луары, рядом с ней Унс. Он хитрец, но за мою сестру он любого по полу размажет, ведь Лу — гарантия его безбедной старости. Но вот непосредственно я в этом раскладе лишний. Сейчас Лу еще изображает печаль по поводу моего отъезда, но, как только осознает то, что теперь она хозяйка всего, эта грусть тут же сменится радостью. И я ей тут буду совершенно не нужен. Я — зримое напоминание того, как ей досталось все, чем она владеет.

— Ну не знаю, — пробормотал я. — Опять ты чего-то накрутил, накрутил…

— Зато золото я буду теперь получать исправно, — весело сказал Гарольд и обнял меня за плечи. — Лишь бы сам тут не появлялся. Согласись, золото — это уже неплохо?

— С учетом того, как оно течет сквозь наши пальцы, — даже очень, — не стал спорить я.

— Ну а если мне понадобится где-то провести вакации или отсидеться, то, надеюсь, твой дом не будет для меня закрыт? — поинтересовался Гарольд, пихнув меня кулаком в бок. — Или выгонишь друга в дождь и в ночь?

— Да пошел ты! — не выдержал я и сбросил его руку с плеча. — Несешь какую-то чушь. Тьфу!

— Извини, брат, — виновато глянул на меня Монброн. — Просто грустно немного. И в первую очередь — от осознания правоты тех, кто говорит, что маг — существо бездомное. Я раньше в это не верил, а ведь так оно и есть на самом деле. Разве что де Фюрьи является исключением, но тем самым она, скорее, подтверждает это правило, чем опровергает его.

— Пойдем выпьем, и на боковую, — предложил я. — А завтра с утра жизнь будет казаться чуть лучше, чем сейчас.

— Послезавтра, — поправил меня Гарольд. — Завтра у меня похороны. Ну, в смысле…

— Я понял. Тем более пойдем выпьем.

Мы осушили по бокалу вина.

— И вот еще что, — ткнул мне пальцем в грудь мой друг. — Надо ведь нашим про Форсеза рассказать. А то забудем это сделать, а он как опять откуда-то вылезет!

— На корабле расскажем, — пообещал ему я. — А теперь — баиньки. Утро вечера мудренее.

Кликнув слуг, я передал им совсем осоловевшего после последнего бокала вина Гарольда и велел сопроводить до той комнаты, которую ему определил радушный Борн.

А после и сам отправился за ними следом. Ну не сидеть же мне тут одному?

Один из слуг проводил меня до покоев, которые, признаться, меня приятно поразили. Я за последнюю пару лет в разных местах побывал, но такой роскоши даже у Луизы в гостях не видал, а ее семейство бедным никак не назовешь.

Да тут одна кровать размером с камеру в Башне-на-Площади была! А может, и побольше.

Правда, несмотря на размер, мягкой я бы ее не назвал. Впрочем, это меня совершенно не расстроило. Тепло? Удобно? Чего еще желать?

Ответ на последний вопрос я смог дать через пару минут.

Покоя я желаю. Чтобы хоть одну ночь провести так, как все приличные люди. Чтобы заснуть вечером, а проснуться утром, и при этом никуда идти не надо было и меня никто не беспокоил.

Когда сон уже почти взял надо мной верх, а действительность стала зыбкой, я услышал скрип открываемой двери.

Оторвав голову от подушки, я вгляделся в ночной полумрак, царивший в комнате, и увидел, как ночной гость, одетый во все белое, повертел головой, после ухватил один из стульев, стоящих возле стола, и подпер им дверь.

Точнее, это была гостья. Это было ясно по тому, как незваный ночной визитер двигался.

Рози, кто же еще. Проснулась, обнаружила мое