И грянет весна! - Серослав Амадайн

И так, потчевать гостей я начал… С куриной лапши! Причём в супе была не просто лапша нарезанная из обычного теста, а яичная лапша, и это важно! Когда я начал руководить изготовлением яичной лапши собственноручно, процесс вызвал немалый интерес и удивление у прислуги, но расспрашивать о причудах аная естественно никто не стал. Турим и почтенные гости с удивлением заглядывали в серебряные тарелки, дивясь необычному блюду с варёными жёлтыми полосками теста. По ингредиентам для супа вышла нехилая такая затыка с картошкой и луком: первого — просто не было в наличии, от слова совсем. Пришлось заменить её местными клубневым овощем под названием ратка. А второе, приемлемого качества, обошлось в деньгу. Лук? После зимовки?… Сто тыщ мильёнов за кило, и пожалуйста нате! Но суп, настоящий, жидкий и золотистого цвета, какой он и должен быть, всё-таки вышел на славу. Турим и его свита остались довольны супчиком, хоть и по наставлению странного типа в голубом, блюдо сперва отведал туримский дегустатор. Что впрочем, меня ни капли не удивило и даже не обидело. При таких делах, я и сам задумался, а не завести ли мне такого и себе? А то мало ли что.

Следующим блюдом стало пюре из всё той же ратки и… Котлеты! Пюре делали по всем правилам — с яичком и молоком, а котлеты — с луком и перемолотыми сухарями. Когда дело дошло до фарша, пришлось всему персоналу основательно попотеть, измельчая и растолакивая куски свинины до более-менее фарше-образного виду. С учётом того, что холодильников тут не наколдуешь, всё это пришлось делать едва ли ни перед тем, как туримский обоз показался из лесу. Без стандартного меню местной кухни, всё больше основанного на простой жарке мяса, цельных овощах, хлебе и вине, тут конечно тоже не обошлось. Но мне удалось таки удивить турима приличной едой, и даже выпивкой. Ну а то, что по факту в сараях мышь повесилась, знать гостям было не обязательно. Естественно вся эта движуха влетела мне энное количество золотков, которые мне достались по сути через кровь, пот, и полные штанины страха. Однако ситуация обязывала не скупиться, заставляя моих внутренних завхозов — мадам Жабу и скупердяйского Хомяка, визжа от праведного негодования драть из под мышек волосы. Ведь это ж сколько можно было для города сделать на эти деньги? А для себя любимого?

Гости не стеснялись, и жрали в три горла. Особенно эквилианцы. Но всему приходит конец. И вот, все тарелки убраны, объедки отданы дворовым псам, которых так основательно прибавилось в городе после моей поездки в Арнагейт, и настало время поговорить о делах.

В зале остались только знатные господа, мой рукавой (на правах хозяина дома, я имел полное право его оставить подле себя), и Сарана. Я и Андэвэйн сидели рядом во главе стола, в креслах. Остальные расположились где и как кому удобно.

— Не скрою, я впечатлён твоими достижениями в туримасе, анай. — свободно и сыто откинувшись в кресле завёл разговор турим, ставя кубок с вином на стол. — О твоём походе на рахов я тоже наслышан. Хаммерман с Гадараном конечно не преминули возвысить себя, но я же понимаю, что первым делом это нужно было тебе, а значит и ответственность за вылазку лежала тоже на тебе! Эти двое не из тех, кто по доброте душевной будут рисковать своими жизнями за ради спокойствия чужих земель.

Мне конечно лестно было это слышать, но вешать на себя лавры я не хотел:

— Благодарю вас ваше величество, — приложил я руку к груди и слегка поклонился. — Но без них, и их воинов, нам бы ничего не удалось. Рахов оказалось гораздо больше, чем предполагалось.

Турим с усмешкой кивнул, явно одобряя мою скромность.

— А теперь, я бы хотел узнать как обстоят дела в целом в твоих землях. Каковы посевы, подати, что с патрулями границ, и самое важное — когда возобновятся поставки соли и скотного зерна в Акаван?

«Пи#дец! Поставки?! А чё, обязан что ли?» — возмутился я мысленно и покосился на Варгона. Беспалый лишь едва дёрнул щекой, отводя взгляд. Но турим ждал ответа. И судя по лицам остальных, они тоже.

Где по правде, где привирая, я принялся рассказывать обо всём упомянутом и не только. Тут я понял, что словоблудие есть необходимый навык для управленца, и трусил им перхоть на уши в узких местах. По всему выходило, что я должен буду отправить одного только зерна пятьдесят мешков в столицу, после сбора урожая. И это ещё мол по божески, с учётом лояльности его величества к моему роду, и пониманию проблем. А вообще, по плану нужно было сто мешков скотного зерна, плюс двадцать мешков соли. И это всё при условии, что налог в пятьсот золотков для Хаммермана никто не отменял. И если с зерном и деньгами вопрос ещё был решаемый, то вот с соляной шахтой вопрос был открытым.

«Вот зараза б@я! Ни чё се у вас там аппетиты в столице!»

— Мой турим, соли скорее всего в этом году я поставить не смогу. — собравшись с духом решительно произнёс я.

Турим пригладил бороду и его лицо стало снова каменным.

— Ты говоришь «нет» туриму? — съехидничал лысый детина с усами свисающими до плеч.

Хотелось в тон ему ответить что нибудь эдакое, но я сдержался. Рамсить с незнакомыми людьми недальновидно.

— Прошу прощения, мы с вами не знакомы уважаемый. — спокойно произнёс я, глядя на лысого.

Тот сделал наигранно удивлённое лицо и кинул взгляд по окружающим:

— Каков юнец! Посмотрите на него, — указал он возмущённо на меня рукой. — Он даже не знает, что говорит с Монгро Борто Брэйвидом, дэйвином Хархолдса! Какое невежество! Что, герба не видишь? — выпятил он грудь.

На его коричневом кафтане был вышит белыми нитками рогатый шлем с прорезями для глаз и наносником, на фоне трёхпиковой горы. Всё это дело, снизу вверх пронзал меч с крайне широким лезвием. Цвет прямоугольного поля герба — кремово-бежевый, почти жёлтый.

«Дэйвин? Вот же… Хорошо, что смог сдержаться!»

— Прошу простить господа, — встал я из-за стола и поклонился. — Я слишком долго пребывал во власти чёрной сонницы и едва не умер! Болезнь сильно подкосила не только мой род, моё здоровье, но и память. — я заметил, как при упоминании этой болезни многие из них передёрнули плечами. — Я буду искренне благодарен вам, если вы напомните мне свои титулы и рода, если вас это не оскорбит.

Я выжидающе обвёл сидящих взглядом.

Какое-то время все сидели молча, переглядываясь. Молчал и турим.

— Позвольте мне начать первым, анай Янко! — произнёс Галейн и встал с места. — Хоть мы уже с вами знакомы, но чести ради, меня не затруднит. Галейн Вирид Драмон, анай Дубхоула, вассал дэйвина Хаммермана.

— Благодарю вас, анай Драмон. — приложив руку к сердцу поклонился я. — Для меня честь принимать вас в своём родовом доме.

Галейн кивнул в ответ и сел назад.

Тут же встал ещё один из гостей. Коренастый, мордатый дядька с заметным лишним весом впереди себя, но от того совсем не выглядевший бурдюком. На широкой груди, со стороны сердца, был отчётливо виден крупный рисунок: на белом, вертикально-овальном фоне черными нитями вышит горбатый вепрь с огромными клыками, а над ним — небольшая чёрная корона, знак покровительства турима.

— Анай Дорстон Форк Хоркенвуд, из Гардиша, вассал дэйвина Моргуса Агора Торвинда, правителя Стандарана. — он коротко кивнул, ибо из-за пуза поклоны у него были явно не в чести.

— Анай, — поклонился я. — Рад приветствовать вас в Хайтэнфорте.

Дальше один за другим по очереди важные мужи нехотя вставали с места и представлялись. Кто-то с пафосом, кто-то с высокомерием, но представились все без исключения. Дэйвином оказался среди них только один лысый усач, который даже не потрудился встать и раздражённо представившийся сидя на заднице.

Анаев же было восемь, включая Галейна и Дорстона Хоркенвуда. После толстяка встал мужчина, с бледной, едва ли не белой как мел кожей. На правой стороне его тощей фигуры в квадратном темно-зелёном поле видна многолучевая чёрно-золотая звезда, которую я сперва принял