Многоликий Янус - Светлана Малеёнок

Глафира причитала и обмахивала потерявшего сознание старика, своим фартуком.

— Его нужно срочно вынести на свежий воздух! – крикнула я и скомандовала: — Перекинь его левую руку себе через плечо, а я, перекину правую! Так мы его сможем нести, старик легкий!

Кухарка, молча, подчинилась, мгновенно перестав причитать. По всей видимости, она как рыба в воде, чувствовала себя только на кухне, в остальных случаях, терялась. Придерживая левой рукой, дворецкого за талию, я потащила его на выход. От низенькой и тощей поварихи, толку было не очень много, но она старалась, как могла.

Пронося Тимофея через холл, я услышала на лестнице тихие шаги, но оборачиваться не стала, торопясь на улицу. Сзади послышался судорожный вздох и стук скатывающегося по ступенькам, тела. Тела? Я, уже открывая плечом дверь, повернула голову в сторону лестницы и почувствовала, как кровь отливает от моего лица. Внизу лестницы, лежал еще один бесчувственный старик! Это было уже слишком! Я с этим-то не знала, что делать!

Кое-как, протиснувшись вместе со своей ношей на улицу, я огляделась. Справа от крыльца, увидела небольшой палисадник, к счастью, не огороженный забором.

— Туда! – кивнула я поварихе.

И вскоре, мы аккуратно укладывали дворецкого на траву. Едва выдохнув, я поторопилась встать и потянула за собой повариху.

— Быстрей вставай! Второго еще перенести нужно!

— Какого, второго? – посмотрев на меня, как на сумасшедшую, удивленно протянула женщина. Тут я и впрямь засомневалась, что видела еще кого-то лежащего у самой лестницы.

— Там еще один старик упал, когда мы Тимофея несли через холл! — ответила я на ее невысказанный вопрос.

Едва я успела это проговорить, у кухарки закатились глаза, и она кулем рухнула поперек дворецкого. После третьего, в течение последних пяти минут, фееричного падения на моих глазах людей, я чувствовала себя так, что очнись эти двое сейчас и спроси: «Третьим будешь?», я сразу бы ответила: «Буду!».

В этой ситуации, я растерялась, пожалуй, как еще никогда в своей жизни! Три человека лежат без сознания, причем, я не знаю, насколько это серьезно, а у меня нет даже обыкновенного нашатыря! И скорую, не вызвать!

Я вскочила, чтобы бежать за стариком у лестницы, и тут, на свое счастье, увидела единственного мне знакомого и более-менее подходящего человека! Мимо барского дома шел кузнец, когда из палисадника, на него вылетела молодая хозяйка!

— Степан! Степан! – бежала я к нему, волосы назад. – Ты мне нужен!

На удивленном лице мужчины, расцвела счастливая улыбка.

Но тут, запыхавшись, я подлетела к нему и, схватив за руку, как маленький, но мощный локомотив, потащила к дому. Я чувствовала, что взмокла от пота, словно ломовая лошадь, но думать о внешнем виде и запахе, мне было некогда. Мне и вправду было очень страшно! Не успела появиться в доме, как три человека из-за меня при смерти! Ну, во всяком случае, два. Повариха, видимо, просто в обморок упала.

Не имея возможности от усталости, говорить, так как удивленного и не понимающего, куда и зачем его тащат, кузнеца, мне пришлось буксировать к месту трагедии, буквально насильно, я ткнула в крестообразную композицию из двух тел пальцем и смогла только выдавить из себя: «Вот».

Секунду назад, освещенное придурковатой улыбкой лицо кузнеца, исказила гримаса ужаса. Не успев задать вопрос, он снова был схвачен мною за руку и отбуксирован в холл хозяйского дома, где я снова повторила и жест, и слово «вот», ткнув пальцем, в направлении лежащего у основания лестницы старика.

Лицо кузнеца снова исказила гримаса ужаса, он медленно перевел взгляд на меня, и я невольно отступила назад, так как в телячьих глазах мужчины, разгоралось пламя бешенства. Я запоздало поняла, что он решил, будто это я их всех убила и теперь хвастаюсь! И он почему-то больше всего расстроился, именно из-за этого, второго старика. Пудовые кулаки Степана сжались, но голос, чтобы все объяснить, мне отказал напрочь, и я срочно захотела в туалет! Неизвестно, чем бы это все закончилось, но от лестницы раздался слабый стон и старик пошевелился.

Глава 53. Не виноватая я!

На стене, тихо тикали массивные, темного дерева часы с ходиками, и это был единственный звук комнате. За длинным столом сидели все участники недавнего происшествия и молчали. Причем, Степан, Тимофей и Глафира, усаженные за хозяйский стол да еще в присутствии самого хозяина, чувствовали себя явно не в своей тарелке.

Я же, с интересом разглядывала библиотеку и вдыхала знакомый и приятный запах книг. Помещение, на мой взгляд, было неудобное, так как имело слишком узкую, прямоугольную форму. Посередине, стоял длинный стол, снабженный деревянными крестообразными подставками для книг и углублением для свечи. Подобных старинных дивайсов, я насчитала восемь, что мне было не понятно. Я с трудом представляла себе всех членов семьи и нескольких слуг, собравшихся одновременно в библиотеке и чинно читавших за столом книги. Тем более что наплывы воска только у единственной подставки, ясно давали понять, что читатель в этой библиотеке только один.

Стены, так же, как и везде в этом доме, были обиты тканевыми, довольно сильно выцветшими обоями. Конкретно здесь, они были бледного персикового цвета, с более яркими пятнами в затененных углах комнаты. Стеллажи, стоявшие по всему периметру помещения, были полностью заполненными книгами. Но в целом, библиотека была лишена того уюта, который ощущался в библиотеке графа Саяна, так как здесь я так и не увидела камина и мягкого кресла.

Закончив озираться по сторонам, я перевела взгляд на сидевших за столом людей, так как, по моему мнению, пауза уж как-то слишком затянулась. Судя по скрещенным на мне взглядам, они думали то же самое. Но только причем здесь я!? Что я и озвучила, нарушив тягостное молчание, а потом начала свой рассказ:

— Все началось с Тимофея! — сдала я дворецкого с потрохами, — только и успела спросить у Глафиры, что можно поесть из приготовленного, как он сполз по стеночке и упал без сознания!

— Без чего!? – переспросил хозяин усадьбы.

Я нахмурила брови, вспоминая давно не используемое в мое время, слово.

— Без чувств! Тимофей упал без чувств! И мы с Глафирой, понесли его на улицу, чтобы на свежем воздухе он пришел в себя! – затараторила я, боясь, что меня опять