Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Владимира обдало жаром. Но больше, чем мощь оружия, впечатлял контроль над ним. Пламя не металось, а горело ровно, не разбрасывая искр. И Владимир подумал: контроль выглядит настолько идеальным, что не существует ни единой возможности, что колдун не справится с клинком. И даже в небольшой для такого мощного оружия гостиной вряд ли случайно подожжет кресло или ковер.

– Послушай, Владимир, – голос хозяина стал совсем тихим, но от вложенной в него силы по спине поползли мурашки, – видишь ли, по инструкции я тоже имею право судить тебя и казнить. И я прямо сейчас могу отсечь тебе голову. По закону.

Владимир не стал подниматься, но и глаз не опустил:

– У меня пятый уровень. Отсечь мне голову даже таким мечом у вас не получится. По крайней мере, с первого раза.

– Это всего лишь означает, что умирать ты будешь долго.

В глазах хозяина заиграло такое же пламя, что и на клинке. И Владимир отчетливо понял, что колдун не шутит. Он готов казнить. Получится ли сопротивляться? Див не нарушил закон, приговорить его к смерти колдун права не имеет. Да и хозяин он только формально. Владимир принадлежит Российской империи. Это главный приоритет.

Сделав некоторое усилие, Владимир поднялся на ноги.

– На колени, – едва слышно бросил колдун, и Владимир почувствовал, как подгибаются его ноги. Он снова попытался подняться, но на этот раз у него ничего не вышло.

– Ты не считаешь себя виноватым и пытаешься защищаться. Что же, понимаю. И готов пощадить, если ты назовешь мне вескую причину, почему я должен оставить тебя в живых.

Эти слова показали, что хозяин не потерял рассудок. Выходит, это проверка? Воли, уверенности, способности сопротивляться? Владимир четко проговорил:

– Я государственный див первого класса пятого уровня. Имею высокий доступ и доверие. Служу Российской империи более двухсот лет, и мой опыт полицейского дива представляет ценность для государства. Дивов с таким опытом и знаниями в Управлении Санкт-Петербурга всего трое. Будет трудно отыскать мне замену. Поэтому для моей казни нужна более веская причина, чем ваше недовольство моим поступком.

Некоторое время они молча смотрели в глаза друг другу, и от взгляда колдуна в висках Владимира начала стучать кровь.

А потом Меньшов неожиданно расхохотался. Меч исчез.

– Ох, Владимир, – проговорил он, отсмеявшись, – я вижу, ценность свою ты осознаешь. Правда, исключительно материальную. Но, похоже, плохо осознаешь свою функцию. Ты не животное, ты разумное, способное мыслить существо, не слишком-то отличное от меня. И такой же, как и я, слуга закона. Закона, понимаешь?

Владимир молча кивнул. Про закон он понимал. И решил, что справился с проверкой.

А хозяин продолжил:

– Есть разница между буквой закона и принципами. У тебя нерушимые принципы, это я уже заметил. Но ты мыслишь как… див. А дивы используют лазейки и неточности в формулировках, чтобы исказить смысл в свою пользу. Так же, как и ушлые адвокатишки. – Меньшов хмыкнул, но тут же лицо его снова стало серьезным:

– Но ты пошел еще дальше, примерил на себя мантию судьи. И уже не в первый раз, если судить по твоему личному делу. Ты приговорил к смерти и казнил собственного хозяина. Я внимательно изучил это дело, Владимир, а после сегодняшнего случая у меня не осталось сомнений. Ты возомнил, что олицетворяешь собой закон. Ведь так?

Владимир промолчал. Но колдун, похоже, и не ожидал ответа. Выдержав паузу, он продолжил:

– Есть вещь, которую ты должен запомнить. И, более того, осознать. Ты – инструмент осуществления правосудия и стоишь на страже самих основ государства. Наша с тобой задача – служить и защищать. А при необходимости – отдать жизнь за любого подданного Российской империи. И неважно, кто это, преступник, аристократ, портовая девка или сам государь император. Смерть конечна. Поэтому нет ничего дороже жизни. Нам с тобой предстоит отнять множество жизней, а потому мы всегда должны помнить свои принципы. И первейший из них: убивать следует только в одном случае – когда на кону стоит то, что ты поклялся защищать. И, если для убийства свихнувшегося колдуна у тебя были основания, то этого человека ты убил просто мимоходом. Не убедившись даже, что он достаточно для этого виновен. А ведь мы с тобой не судьи, ни ты, ни я.

– Вы собирались убить меня без всякого суда, – напомнил Владимир, – только что.

– Ты сам отметил, что ты див первого класса пятого уровня. Разве я смог бы вот так запросто убить тебя в собственной квартире?

– Выглядело очень убедительно.

Колдун усмехнулся:

– Вставай.

Владимир поднялся, но взгляда не отвел и не опустил.

– В чем дело? – поинтересовался колдун. – Ты не согласен с моими методами? Думал, чтобы учить, я буду бить тебя и запирать в серебро? Так было бы привычнее и понятнее?

– Я не согласен, но не с методами. Я думаю, что никак нельзя равнять жизнь убийцы и анархиста с жизнью даже простой портовой девки, как вы выразились. А сравнивать с жизнью государя – кощунство и отдает крамолой.

– Считаешь необходимым меня арестовать? – Колдун наклонил голову набок и слегка прищурил глаза.

Владимир взвесил «за» и «против» и ответил:

– Нет.

– Молодец, дружочек. Тогда сделай-ка нам чаю, и побольше, и чего-нибудь перекусить. Ты поднял очень интересный философский вопрос. Хочу обсудить его с тобой сегодня вечером. Как и твое желание стать судьей.

Глава 17

Помыться, и в горы

Сеньор Афонсу сидел на парапете, свесив ноги с обратной стороны. Он так делал всегда, когда хотел поговорить. Ждал. Педру неслышно подошел сзади и некоторое время молча смотрел на город.

Юноша нарушил молчание первым:

– Я бы хотел, чтобы вы прекратили рассказывать во время лекций истории из своей жизни.

Педру помолчал еще немного, потом ответил с легким вздохом:

– Студентам нравятся эти рассказы.

– Еще бы они не нравились! Вы же в это время ничего не спрашиваете и даже не заставляете записывать. Для многих это передышка или возможность быстро перечитать прошлую лекцию.

– И что же в этом плохого? Кроме того, что конспект следовало перечитывать дома? – Педру улыбнулся, хотя понимал, что сеньор Афонсу сидит спиной и все равно не видит.

Но юноша обернулся. И, увидев улыбку, покачал головой:

– Ничего. Но вы рассказываете свои истории чаще всего именно на тех лекциях, где присутствую я. А еще, девяносто девять процентов этих историй заканчивается: «…а потом он стал великим королем и повел страну, Академию, семью, еще кого-то к славе и процветанию».

– И в этом не вижу ничего плохого. Это поучительные истории. Полезные для всех студентов,