Солдат, не спрашивай - Гордон Диксон

Туманные очертания планеты внизу. Резкий удар. Еще один.

И снова фазовый сдвиг.

Зал управления… полный тумана? Нет — это что-то с его глазами. Моргнуть. Подавить тошноту.

— Повреждения?

Нет ответа.

— Повреждения?

— Легкое. В кормовой части. Устранено.

— Еще раз.

— Капитан… — голос Баннермана, — мы больше не можем. Один из наших кораблей…

Донал бросил взгляд на Око. Картина пляшет и плывет перед глазами — да, только четыре корабля.

— Который?

— Думаю… — тяжелое дыхание Баннермана, — Мендес.

— Еще раз.

— Капитан, вы не можете…

— Тогда дайте мне связь. — Пауза. — Вы слышите меня? Дайте связь.

— Связь… — Голос какого-то офицера. — Вы на связи, капитан.

— Хорошо. Говорит капитан Грэйм. — Кваканье и писк. Неужели это его голос? — Мне нужны добровольцы — еще на один вылет. Только добровольцы. Говорите, кто пойдет.

Долгая пауза.

— Шай Дорсай!

— Шай Эль Ман! Кто-нибудь еще?

— Сэр… — Это Баннерман, — Еще два корабля не отвечают.

Взгляд на Око. Сосредоточиться. Действительно. Двух из трех кораблей нет.

— Тогда только мы вдвоем. Баннерман?

— Как… — кваканье, — как прикажете, сэр.

— Поехали.

Пауза…

Фазовый сдвиг!

Бешено вращающаяся планета… шок… чернота космоса. Только не терять сознания…

— Выводите корабль! — Пауза. — Баннерман!

Слабый голос в ответ:

— Есть, сэр…

Фазовый сдвиг.

Темнота…

«Просыпайся!» — раздавался настойчивый шепот в ушах Донала. Интересно, откуда он доносится, подумал он с закрытыми глазами. Он слышал его снова и снова. Наконец до него дошло, что он говорит это себе сам.

Донал заставил себя открыть глаза.

В зале управления было тихо, как в могиле. В глубине Ока перед ним виднелись крохотные очертания трех кораблей на большом расстоянии друг от друга. Он нащупал непослушными пальцами ремни, привязывавшие его к креслу. Один за другим удалось их отстегнуть. Он вытолкнул свое тело из кресла и упал на колени.

Шатаясь, он поднялся на ноги, повернулся и медленно двинулся в сторону пяти кресел у пульта.

В четырех креслах лежали без сознания Баннерман и трое его офицеров. Лицо третьего помощника было молочно-белым; казалось, он не дышал. Всех четверых перед этим рвало.

В пятом кресле висел запутавшийся в ремнях Ли. Он был в сознании. Широко раскрытыми глазами он смотрел на приближающегося Донала, и из уголка его рта стекала струйка крови. Он явно пытался разорвать ремни, словно обезумевший зверь, однако глаза его не были безумны, в них просто застыло неестественное стремление к единственной цели. Когда Донал подошел к нему, Ли попытался заговорить, но все, что ему удалось, — издать сдавленный стон.

— Вы в п’рядке? — наконец сказал он.

— Да, — прошептал Донал. — Сейчас вас освобожу. Что у вас со ртом?

— Прикусил язык, — невнятно пробормотал Ли. — Я в п’рядке.

Донал отстегнул последний ремень и, наклонившись, обеими руками раскрыл рот Ли. Для этого потребовалось приложить немалое усилие. Вытекло еще немного крови, но он смог заглянуть внутрь: край языка Ли, ближе к середине, был почти полностью прокушен.

— Не разговаривайте, — велел Донал. — Вообще не пользуйтесь языком, пока вам его не зашьют.

Ли бесстрастно кивнул и начал с трудом выбираться из кресла.

Тем временем Донал сумел расстегнуть ремни, удерживавшие неподвижное тело третьего помощника. Он вытащил его из кресла и уложил на полу. Сердце его не билось. Донал попытался делать искусственное дыхание, но при первом же усилии в глазах у него поплыло, и пришлось остановиться. Он медленно выпрямился и начал освобождать Баннермана.

— Помогите второму, если вы в состоянии, — сказал он Ли.

Кобиец на негнущихся ногах подошел ко второму офицеру и начал возиться с его ремнями.

Они уложили трех фрайляндцев на полу и сняли с них шлемы. Баннерман и второй офицер начали подавать признаки жизни, и Донал оставил их, предприняв попытку еще раз сделать искусственное дыхание третьему помощнику. Однако, коснувшись тела, он обнаружил, что оно уже начало остывать.

Он повернулся и занялся первым помощником, который все еще был без сознания. Вскоре первый помощник начал дышать более глубоко и ровно и открыл глаза. Однако было ясно, что он не только ничего не видит, но и не осознает, где находится. Он смотрел на пульт управления пустым взглядом, словно человек, накачанный большой дозой наркотиков.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Донал Баннермана.

Фрайляндский капитан застонал и с усилием попытался приподняться на локте. Донал помог ему сначала сесть, потом подняться на колени, и наконец — с помощью спинки кресла — на ноги.

Взгляд Баннермана был направлен на панель управления с того самого момента, как он открыл глаза. Не говоря ни слова, он снова с трудом взобрался в кресло и начал неуклюже нажимать на кнопки.

— Всем секциям корабля, — прохрипел он в микрофон перед ним, — Доложите обстановку.

Ответа не последовало.

— Докладывайте! — произнес он.

Его указательный палец опустился на кнопку, и по всему кораблю раздался громкий сигнал тревоги. Когда звук смолк, из динамика над головой донесся слабый голос:

— Четвертая орудийная секция докладывает, сэр…

Сражение у Ньютона закончилось.