Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

Очередной точкой падения стало убийство второго бургундского герцога — Жана Бесстрашного. Причем, на переговорах. Причем, в убийстве был замешан сын и наследник короля — дофин Карл.

«Это был тот самый год, когда я оказался во главе чосонской армии на Цусиме, — после недолгих подсчетов понял Наполеон. — Ну, вот почему я тогда оказался не в Париже, а на другой половине мира?..».

Неизвестно, смог бы он как-то изменить ситуацию… Тогда казалось, ничто не способно было остановить кровавую бойню. Убийство Жана Бесстрашного тоже не смогло. Каждый новый бургундский герцог становился лишь более яростным и непримиримым. Вот и сын Жана Филипп Добрый пошел уже на открытый союз с Англией. Вместе с Генрихом V они установили полный контроль над безумным королем. Вынудили его отречься от сына Карла; бедняге пришлось бежать на юг и искать помощи у тещи Иоланды и лангедокской знати. А безумный король отдал за Генриха V родную дочь и признал английского короля своим наследником.

Всё! Конец Франции.

Ну, почти.

Через два года, в 1422 году в Париже от малярии умирает безумный король. Но! За два месяца до этого в Лондоне умирает король английский! Кто же должен занять французский престол?

Началось полное безумие. Англичане уверены, что малолетний Генрих VI — сын умершего монарха — должен править обоими королевствами. Они уже владеют почти всем севером: Нормандией, частью Мена и Шампани. В их власти Париж и Реймс. Но южнее Луары сидит дофин Карл, который уверяет, что королем должен быть он. Да, отец официально отрекся от него. Но он и был сумасшедшим! А кровь всё равно остается кровью. По праву крови наследник — он и только он. К тому же, английский королевич должен был получить французскую корону от отца. А Генрих V не усел вступить в наследство.

В общем, у всех есть аргументы, ни у кого нет реальных стопроцентных прав. Так что Франция окончательно рассыпается на кучу владений, хозяева которых кидаются то туда, то сюда — в поисках наилучшей выгоды. Тот же герцог Бретани за два десятилетия менял сторону пять или шесть раз.

Страна исчезала. Она уничтожала сама себя, а англичане лишь помогали.

Тут-то и появилась Орлеанская Дева.

Если честно, давным-давно, еще в годы учебы в Бриенне, у Наполеона как-то зашел разговор с однокашниками про Жанну д’Арк. В те годы вольтерьянство было еще в моде, так что даже среди будущих офицеров короны имелось немало циничных скептиков, отрицавших божественное участие в делах людских.

«Всё это очень похоже на сговор, — с наивной глубокомысленностью изрекал аристократичный юноша всей собравшейся компании. — Порой не требуются фактические доказательства, ежели события расположены так… неслучайно. Появление Жанны случилось ровно тогда, как в нем была нужда. Раньше — нет смысла, после — было бы уже поздно. Именно здесь должен был появиться человек, который предоставил бы новые основания для высшей власти. Любой из королей недостаточно законен? Так вот вам святая… или блаженная, которая передает слова Бога: королем должен стать дофин Карл! Затем немного решительности — и вот у нас уже и Карл VII…».

Наполеон тогда морщился от апломба аристократишки, но в чем-то был согласен с ним. Орлеанская Дева появилась невероятно вовремя. Даже подозрительно вовремя. Но она была не просто блаженной, которую заставили говорить, что Бог за Карла. На самом деле, Жанна д’Арк принесла во Францию совершенно новую идею. Поразительную идею, которая буйным деревом разрослась только при жизни самого Наполеона. Да, она использовала приемы из Темных веков: пророчества, чудеса, божьи откровения. Но говорила она о совершенно новом: есть Франция; во Франции живет французский народ; и у него должен быть свой французский король.

Когда старые феодальные правила и принципы начинают закапывать сами себя… Когда неясно, кто кому и почему должен подчиняться… Когда один феодал мог быть вассалом сразу нескольких монархов из-за разных ленов (или один совершенно независимый монарх, имея лен в чужом государстве, являлся вассалом другого монарха или… кучу странностей породили Темные века!)… В общем, когда вся эта система идей ведет к краху королевства, на первый план выходит новая идея.

Нация. И ее интересы, которые превыше всего.

«Конечно, Жанна так не формулировала, — улыбнулся Наполеон. — Но вся её недолгая деятельность свидетельствовала именно об этом!».

И ведь как Франция оказалась готова к этому! Почти сто лет войны и внутрифеодальной грызни выработали в людях потребность в объединяющей идее. Сразу нашлась куча сторонников биться за нею. И, казалось бы, это в то время, когда все занимаются тем, что хотят урвать кусок пожирнее. Да, наверное, Орлеанская Дева сама по себе была невероятно убедительной и заразительной. Но важны и идеи. Идеи, которые еще не осознавались, но их ждали. Потому что дальше…

Пятнадцать лет — с самого злосчастного Азенкура — Франция проигрывала все битвы. Все! Даже, имея численное преимущество, даже находясь в выгодной позиции, даже вместе с союзниками-шотландцами. Словно, проклял кто Францию. Поражения были трагические и позорные. Англичане казались какими-то супервоинами. Это даже не спишешь на особые преимущества в военном искусстве. Или на талант британских генералов.

Потому что, как только появилась Жанна д’Арк за несколько месяцев был деблокирован Орлеан. Затем — взяты ряд крепостей в долине Луары, разбито в поле английское войско, освобожден Реймс (где и короновали Карла VII). Едва Париж не отбили! За полгода Жанна сделала больше, чем все французские коннетабли за 15 лет.

А вот через год всё выглядело так, словно, она стала не нужной. Орлеанская Дева посеяла идею. Полезную, но в чем-то опасную и для самого Карла VII. Было полное ощущение, что в 1430 году он от нее избавился. Жанну взял в плен вассал бургундцев Жан Люксембург и… затребовал банальный выкуп. Карл, конечно, формально поторговался, но не сошелся в цене. Словно, какую-то лежалую треску хотел купить. А Люксембург просил-то всего 10 тысяч ливров. Некоторые полководцы могли стоить и сотню. И не ливров, а золотых экю! Но у человека, который получил законную корону из рук Орлеанской Девы, денег не нашлось…

Тут-то и появился небезызвестный Пьер Кошон. Епископ, жаждавший громкого процесса и карьерного роста, организовал сделку, пленницу выкупили англичане и отдали на суд инквизиции. Потом плен в Руане, судилище, длившееся полгода. И костер.

«Наверное, со своей колокольни Карл VII был прав, — Наполеон