Воля дороже свободы - Анатолий С. Герасименко

очнулся. Из-под скатерти на него глядели два горящих жёлтым фонаря. Кощей медленно, словно бы напоказ разинул пасть с вершковыми клыками, зевнул, прижимая к голове обтрёпанные в драках уши. Снова боднул колено, требуя ласки. Кат запустил пальцы в густой мех, почесал звериный загривок, чувствуя, как перекатываются под кожей бугры мускулов. Кот сипло замурлыкал, сощурил глазищи.

– Не укусит? – шепнул Петер, осторожно протягивая руку.

– Не должен, – сказал Кат.

Почуяв, что его чешут уже вдвоём, Кощей разлепил один глаз, но мурлыкать не перестал и даже изогнул шею, подставляя чувствительное место.

«Как там Фьол говорил? – Кат покосился на Петера. – Способен усмирять духов? Вздор. Тогда бы он усмирял всех, кто находится рядом. В первую очередь, меня. Впрочем, может, как раз и усмиряет. Может, именно поэтому я спас его тогда от Ады. И не прогнал сразу после дурной выходки с пистолетом. И могу теперь связно соображать, а не превратился в полоумное, истеричное существо… Ладно. Нахер это. Чушь собачья. Старый говнюк просто выдумал оправдание, чтобы пустить нас в расход».

Тут в дверях появился Чолик – насупленный, с мешком за плечами. Все загомонили, предвкушая потеху, принялись вставать с мест.

Кила взмахнул бутылью:

– Принёс?

– Принёс, – буркнул Чолик. Смахнув со стола корзину из-под калачей, он водрузил на её место мешок и развязал горловину.

Первым из мешка показался боевой жезл – или, как его называли на Китеже, палица: затейливого вида короткая дубинка. Та самая, которую Кат добыл по заказу Килы. Такое оружие ценилось на вес золота даже в Кармеле, так что заказ Килы подоспел весьма кстати. Правда, Кат не имел представления, как регулировать на этой штуковине мощность выстрела, но рассчитывал, что разберётся по ходу дела.

Следом за палицей Чолик извлёк на свет обманку. Круглая маска из полированной стали была соединена проводом с обтянутой кожей коробкой. К коробке крепился ремень – чтобы носить, перекинув через плечо. Пристроив обманку на столе, Чолик достал из мешка вторую такую же и положил рядом.

– Вот, – сказал он хрипло. – Что просил, атаман.

«Да он же, падла, небось, всё испортил, пока из оружейни нёс», – подумал Кат.

Он хотел высказать эту мысль вслух, но тут Кила близоруко наморщился и спросил:

– Р-работают?

– Наверно, работают, – ответил Чолик и дёрнул щекой.

– Ну, проверь, – велел Кила и хлебнул из бутыли. – Ух, крепкая, стерва… Пров-веряй давай.

– Дык это… – Чолик беспомощно обернулся. – На себе проверять, чо ли?

– А то на ком же, – отозвался Кила.

«Пьян-то он пьян, – подумал Кат, – а соображает… Ну, поглядим сейчас».

Чолик сглотнул и взял со стола дубинку. Глаза у него были глупые от страха. Нащупав ребристую кнопку, он робко поднёс оружие торцом к груди.

– Да не палицу на себе проверяй, дурень! – рявкнул Кила.

Протянув массивную, как свиной окорок, руку, он отнял у Чолика дубинку. Умело перехватил, надавил кнопку. В потолок шарахнуло молнией. Взвизгнула случившаяся рядом прислужная девка, одобрительно заревели ватажники. Кружась в воздухе, на пол спланировали обугленные куски расписной штукатурки.

– Вишь – работает! – Кила ухмыльнулся Кату. Затем обернулся к Чолику: – Обманки п-проверь, да не м-мешкай. Дёме спешить надо.

Чолик нырнул головой в ременную петлю, щелкнул переключателем на коробке. При этом он неловко повернулся. Маска, увлекаемая проводом, поползла к краю стола, но Чолик успел её подхватить. Так, с маской в руках и ремнём через плечо, он и застыл – словно не знал, что полагается дальше.

– Ну чего встал, дубина? – рыкнул Кила. – Парсуну твори!

– А с кого? – спросил Чолик.

– Да хоть с него! – Кила махнул ручищей в сторону Петера.

Наблюдавшие за этой сценой ватажники, как по команде, повернули головы. Петер, не догадываясь, чем вызвано такое к нему внимание, удивлённо хлопнул ресницами.

Чолик, сохраняя покорный вид, двинулся в обход вокруг стола, держа маску перед грудью, как хлеб-соль. Сидящие тянулись к нему, пошучивали. Кто-то для смеху чокнулся с маской: зеркальный металл загудел.

Петер, по-прежнему не ведая, что его ждёт, следил за приближавшимся Чоликом с тревожным интересом.

«Нехорошо, – подумал Кат. – Кила, видно, тоже что-то подозревает».

– Отче, – вполголоса начал он, подавшись к Киле, – пацан мне живой нужен…

Кила дёрнул ухом:

– Живой и будет. Мы ж только орудование… оборудование проверяем. Верно, Чолик? – гаркнул он через всю трапезную.

Чолик, оглянувшись, выдавил улыбку – одновременно подобострастную и глумливую. Подобострастие предназначалось Киле, глумление – Кату.

– А я ведь мальчонку знаю, – с пьяным удивлением сказал вдруг Кила, приглядываясь к Петеру. – Это ж чернь из этой… Из урманской слободки. Я его давеча для твоей крали присылал. П-перед тем, как ты отчалил.

Кат молча склонил голову.

– Думал – н-не увижу больше, – задумчиво продолжал Кила. – А мальчонка-то живох… живёхонек. Везучий, значит.

Кат нагнулся к Петеру.

– Приготовься, – сказал он тихо. – Сейчас на тебя маску наденут. Пару минут надо будет посидеть и не двигаться.

Петер нахмурился: