Весь Пол Андерсон в одном томе - Пол Андерсон

Поскольку оба полководца хотят встречи, они объявляют о себе, идя строем с максимальной сферой обнаружения. После контакта каждый перестраивается согласно своим планам. Столкновение внезапно.

Межзвездная война похожа на межпланетную не больше, чем та — на войну на поверхности. Уход и выход из квантового мультипространства тысячи и даже миллионы раз в секунду делают корабль с гипердвигателем практически неуязвимым для обычного оружия. Луч сосредоточенной энергии или материальное заграждение может случайно нанести ему существенное повреждение, но шансы против этого очень высоки, да и к тому же у военного корабля есть защита — броневые плиты, поглотители, компьютерно управляемые поля, отталкивающие встречную материю. И лишь когда двигатели двух кораблей оказываются в совпадающей фазе, они становятся друг для друга материальными, видимыми и уязвимыми.

В фазу попасть не так уж сверхъестественно трудно. Есть определенный диапазон частот прыжка, которые можно использовать, и этот диапазон свой для каждого типа корабля. Такой диапазон не бесконечно делимый, а квантованный. Разумеется, стандартной тактикой бегства является смена частот, и от преследователя требуется умение предсказать следующую. В этом очень помогает высокоскоростной стохастический анализ, хотя и он не безошибочен.

Поскольку корабль стремится поразить противника, уход путем изменения фазы — это только один маневр из многих. Разумеется, не так уж редко по странному молчаливому соглашению корабли выключают гипердвигатели и дерутся в релятивистском режиме на скоростях намного меньших световой.

Достаточно сблизившись, Бленкирон на квазимгновенных модулированных гиперволнах вызвал Магнуссона и потребовал капитуляции. Ответ был вежлив и холоден. Обмен посланиями был всего лишь формальностью.

Передовые линии флотов смешались друг с другом, и битва началась. Летели лучи и ракеты. Мертвенной мгновенной красотой вспыхивали ядерные разрывы. Там, где они достигали цели, плоть и металл обращались в раскаленный газ, и тот уносился в пространство. Через миллиарды лет он станет кирпичиком в строительстве новых звезд.

Старые звезды окутывают все сиянием. Призрачно ярко светится Млечный Путь. Таинственно сверкают туманности и другие галактики. Мелькая, вертятся корабли, грациозные, как танцоры. Элен Киттредж ничего этого не видит. В ее вселенной — лишь сталь, приборы, показания, ручное управление, короткие команды из невидимых уст. В воздухе пахнет озоном. Раз или два содрогается корпус от дальнего взрыва.

В середине армады Магнуссона величественно движется «Туманность Орла». Ее планетоидные размеры, ее сотни живых космолетчиков и тысячи машин — они не для нападения, хотя она способна опустошить целый мир. Нет, их задача — создать такой барраж оборонительных ракет, снарядов, лучей, такую плотность защитных экранов, чтобы адмирал и его штаб оставались живы и могли принимать решения и отдавать приказы.

«Дзета Стрельца» защищена куда слабее. Ее цель — сбивать корабли противника.

Права древняя пословица, что первой жертвой битвы становится составленный штабом план. Магнуссон это знал и на это рассчитывал. У него была главная идея, поставленная цель, но он был гибок и предоставлял своим капитанам достаточную свободу.

Бленкирон же не мог придумать ничего другого, как держать свою армаду в стандартном строю или так близко к нему, как это удастся. Это увеличивало общую оборонительную способность его кораблей. Снизив в достаточной степени численность противника, строй должен был раскрыться, охватить уцелевших и обрушить на них смерть из каждого квадранта. Так гласила теория.

Магнуссон заманил его как раз туда, куда хотел, и подготовил это заранее. Его корабли находились на орбите вокруг Солнца Битвы в нормальном пространстве, затемненные, работа электрогенераторов была сведена к жизнеобеспечивающему минимуму. Они стали практически необнаружимы. Обнаруживающая себя часть флота была меньше. Флоту Бленкирона надо было бы осмотреться в поисках спрятанного резерва, но он был слишком занят, а к тому же Солнце Битвы окружено газом и пылью — остатком мертворожденной планетной системы, что затрудняло наблюдение. Когда Магнуссон решил, что момент созрел, он отдал приказ.

Его резервные силы резко вошли в гипердрайв — рискованно столь близко от звездной массы, но их двигатели были особенно хорошо отрегулированы, так что потери были невелики — и ринулись в битву.

В этом ударе участвовала «Дзета Стрельца» и получила снаряд в кормовую часть. Попадание было касательным, еле зацепило, и потому корабль не испарился. Но сектор двигателей был разрушен, и весь корабль заполнила радиация и летящие осколки раскаленного металла. По крайней мере так можно предположить. Единственное, что мы знаем, — что корабль погиб.

Бленкирон впал в панику. Не настолько, чтобы потерять дар членораздельной речи, но он видел, как разносят его флот, а что делать — не знал. Капитан его флагмана, некто Тецуо Огава, стал героем, спокойно подавая ему «советы». Потрепанным и разбитым, терранам удалось выйти из боя. В основном даже не очень нарушив строй. Большая часть кораблей спаслась.

Но флот потерял возможность продолжать бой. Магнуссон мог теперь наложить руку на весь сектор Альдебарана.

А тем временем «Дзета Стрельца», остывший и перекрученный кусок металла, дрейфует на субсветовой. В меньше других пострадавших отсеках компьютеры поддерживают нормальную температуру и циркуляцию воздуха. Но этого не хватает. Спасательное судно, рыщущее среди обломков битвы, не успеет подойти к нему на расстояние обнаружения — слишком огромны межзвездные просторы, — как эскадра должна будет идти вперед. Уцелевшие будут умирать от жажды — те, кто не изойдет кровью и рвотой от радиационного поражения.

Можно себе представить, что случилось с младшим лейтенантом Киттредж. Допустим, орудийный отсек треснул от взрыва. В вакууме космоса она потеряла сознание за тридцать секунд. Осколок металла в сердце или в висок был бы еще быстрее.

Победа адмирала сэра Олафа Магнуссона вошла в анналы военного искусства как образец.

Глава 9

Гость поразил Диану. Ей приходилось встречать цинтиан — поскольку они бывали повсюду — но не часто, и не именно этого. Какое-то мгновение они обменивались оценивающими взглядами. Это был самец, что было заметно. Будь на нем что-нибудь, кроме сумки и собственного шелковистого белого меха, это было бы не так очевидно — вторичные половые признаки у цинтиан мало заметны. Двуногий, хотя руки были почти не короче ног, роста он был около девяноста сантиметров. Пальцы на руках и на ногах — их было по шесть — обладали почти одинаковой хватательной способностью. Пушистый хвост торчал вверх над круглой головой и остроконечными ушами. На тупоносом лице с длинными бакенбардами была естественная серо-голубая маска вокруг блестящих изумрудного оттенка глаз. Голос высокий, визгливый, речь на англике вполне разборчивая, хотя из-за заостренных зубов приобретала какой-то дребезжащий и шипящий оттенок.

— Не вы ли будете миледи Кроуфезер? — спросил он. — Разрешите самопредставление. Я