Наемники бродячих островов. Том 4 - Фэва Греховны

себе не откусил. — Батя невинно пожал плечами. — И без ногтей, а то вены расцарапает. Ладно, дорогой, нам надо свой хлеб отрабатывать. Ты же хочешь метрополию защитить и фатерлянд спасти? А раз так — не мешай, пожалуйста. Приходи уже на рассвете, утро вечера всяко мудреней будет. Даю слово, ты первый обо всём узнаешь.

Доброжелательный тон сделал своё дело, шериф не стал спорить. Но уходил при этом с такой физиономией, будто поднимался на эшафот, а не спускался с куцего крылечка.

…

И снова была поднята тема денег, и снова обещание — в первую очередь доложить именно главе островной милиции.

* * *

Ухищрения принесли результат. Причём, неожиданный.

Примерно через час в расположение пришёл сам кардинал!

С виду, опознать в нём высокую шишку не получилось бы при всей подозрительности наёмников. Обычный худосочный старик. Кожа плотно обтягивала скулы, глаза с нездоровым блеском, редкие седые волосы… Одёжа также непримечательная. У того же Фридриха ряса была новенькая и накрахмаленная. А у этого — пальто, ношенное явно не первый год.

Важность его персоны выдавала только свита из двух десятков латников. Да каждый при ружье!

— Доброй ночи, гер Зергиус. Кардинал Генрих. — без намёка на акцент представился мужчина. — Могу я войти?

— Вы — да. А лыцари пущай снаружи обождуть.

С секунду помявшись, гость оглянулся на сопровождающих и шагнул внутрь.

Едва закрыв дверь, Батя скрестил руки на груди и впился взглядом в кардинала. Похоже, для того стало сюрпризом, что САМОГО ЕГО не приглашают дальше прихожей. Да и вместо солдат, на страже стояли остальные офицеры, что было не менее странным.

— Кхм! Гер Зергиус, я хочу разобраться. Почему Вы не отдали бедави?

— Потому что ни у Ваших людей, ни у шерифа нет опыта контрразведки. А нам пленный уже дал ценные сведенья. — губы наёмника скривились в злой ухмылке.

— Насколько ценные?

На ловца и зверь бежит…

— Настолько, шо мы даже задумались, а не продешевили ли в контракте, и стоило ли вообще его заключать.

Но словоблудие не впечатлило Генриха:

— Конкретнее, Зергиус! Или ты думаешь, что я поболтать к тебе пришёл? — и, скрипнув зубами, добавил, — Пожалуйста.

— Эм… Золотых, эдак, триста.

— А морда не треснет? — совершенно спокойно уточнил кардинал. Но Батя не растерялся и ответил в тон:

— За собой следи.

— Ладно. Триста золотых, и вы запираетесь в своей крепости до окончания пристани. — голос гостя лязгнул сталью, совсем неподобающе тщедушному дедку.

— Ну-у-у… Это уже на пару тысяч тянет. Джой, я правильно посчитал?

Великан грозно угукнул и накрыл своей ручищей плечо Генриха, дабы до него поскорее дошли правила игры в выкуп.

— Осмелюсь спросить, откуда такая арифметика?

— Ваши три сотни даже близко не покроют награду за победу. Но мало того, нам ещё и трофеи полагаются.

— Ладно. — выдавил визитёр сквозь зубы. — Я подумаю.

— Подумай. У тебя час времени. После этого, мы идём на доклад к Райнеру.

Кардинал ничего не ответил. Лишь одарил наёмника ненавистным взглядом, цыкнул, и развернулся к выходу. Тугой засов поддался ему как игрушечный. А дерево двери болезненно скрипнуло, когда он её захлопнул.

— Ух, сука! Я бы такого в первую линию поставил… — Батя покачал головой. — Так, Джой, бери своих и идите в штаб ополчения. Шерифа под охрану до поступления новых приказов.

— Слушаюсь. — глухо прохрипел гигант и тоже удалился.

— Остальные, ставим людей на уши. Занимаем круговую оборону. Кен, как со своими разберёшься — пойди труп пустынника в товарный вид приведи. Зубы и ногти вырви, пальцы переломай, башку опали и отходи его чем-нибудь так, чтобы нельзя было определить, когда он помер. Если кровь ещё не свернулась — из грудины набери и забрызгай его.

— Ага-ага! — поддакнул Лайонел. — И картошку в зад ему запихай!

— Зачем картошку? — опешил степняк.

— Ну дак, чтобы церковь окончательно поняла, с кем дело имеет!

* * *

Дальше события развивались практически кувырком.

Даджой погнал свой взвод чуть ли не пинками. Рисковать единственным союзником было нельзя ни в коем случае. Кеншин отобрал из своих бойцов наиболее психологически-устойчивых (ну или отмороженных) и пошёл преображать мертвеца. Батя достал копии карт и прикидывал пути отступления и маршруты к ключевым точкам столицы. В конце концов — закурил.

Остальная же бригада усиленно укрепляла периметр расположения. Окна первого этажа подпёрли немногими лавками и столами, на втором этаже подоконники загородили вещмешками, запасли воду во всю имеющуюся тару… Сектора огня разобрали чуть ли не по метру на человека, словно вот-вот должны были атаковать организованные штурмовые группы.

Понимали ли солдаты суть происходящего? Вряд ли. Но авторитет командиров делал своё. Если сказали, что надо — значит надо!

К счастью, ничего из предполагаемого не стряслось. Уже через пол часа на улице раздался лязг доспехов и из-за угла показалась вооружённая процессия. За спинами воинственных фанатиков шёл Генрих.

Как и в прошлый раз, эскорт остановился перед дверью. Никаких предосторожностей они не предпринимали. Да и знать о готовности наёмников им было неоткуда. По всей видимости, военным разумением церковь не обладала от слова совсем. Ну а если всё объяснялось элементарной уверенностью, то и на умственных способностях руководства метрополии можно было смело ставить крест!

В этот раз, Генрих пренебрёг формальностью и стал тупо дёргать ручку двери. Когда оказалось, что она заперта, он обождал секунд десять и снова дёрнул. Результат тот же.

И зря, что Батя стоял с обратной стороны. Похоже, что старому просто нравилось нервировать оппонента.

Увы, денежки ему нравились ещё больше. Пришлось отпереть.

Кардинал без спросу вошёл внутрь и сразу протянул тугую суму. Настолько тугую, что даже звон не раздался.

— Высыпай. — брякнул командир бригады.

— Куда?

— Да прям на пол.

Генрих пожал плечами и перевернул кожаный мешок. На пол посыпались монеты. И все — золотые!

То, что там не тысячи, но сотни, было ясно уже по одному объёму. Отступление в крепость отменялось. Но, в любом случае, количество золота на квадратный метр — шокировало!

Склонившись над деньгами, Батя констатировал:

— И всё — чеканка пустынников.

— Переплавишь… — буквально прошипел святоша. — Веди хашашина.

— Ого! А кто это тебе сказал, шо он именно хашашин?

Ответа не последовало. Кардинал лишь зло зыркнул на наёмника.

— Да ладно те, шо ты как этот, в самом то деле… Парни! Тащите!

Солдаты с трупом были в соседнем помещении. Обезображенного пустынника выволокли на крыльцо и бесцеремонно бросили на ступени.

— Почему. Он. Мёртвый. — по словам выдавил Генрих.

— Так это… Нахера тебе живой то? Шо бы и правда показания дал?

И снова тишина. Ведь оба прекрасно понимали, что оплата