Нежное создание 2 - Жанна Штиль

— Ты плакала. Тебя кто-то обидел? Кто? Я убью всякого, кто посмеет тебя обидеть, — выпятил грудь и воинственно поднял подбородок.

Ника улыбнулась и убрала с его лба непослушную прядь волос:

— Не нужно никого убивать. Я просто устала, и мне нужен был совет старой, мудрой женщины.

— Получила совет?

— Бабушка хочет, чтобы я поехала с тобой в Порт-Рояль.

— Что? Со мной? — Дэниэл округлил глаза и, не скрывая радости, широко улыбнулся. — Такое возможно?

Ника отодвинула его в сторону, открыла дверь и улыбнулась:

— Ничего невозможного нет.

— Ты согласилась? — приплясывал в нетерпении, следуя за ней на улицу. — Поедешь на всё время?

— Я подумаю, — ответила Ника задумчиво.

Завтра она узнает всё подробно. Заметив, что на них обернулась проходившая мимо чья-то служанка, развернула брата к оставшейся открытой входной двери:

— Вернись в дом, поговорим завтра.

Подумать, в самом деле, было о чём.

Она откажет Ван дер Ваалу и вместо ненавистной помолвки уедет во Францию.

Мейндерт Готскенс останется ни с чем. Расскажет он ювелиру о тёмных делах семьи Ван Вербум или нет, уже не будет иметь значение.

Ван дер Мееру придётся сделать выбор.

«Наконец-то всё встанет на свои места», — с облегчением вздохнула Ника. С души будто тяжкий груз упал. Стало легко и спокойно.

* * *

— Вас господин Ван дер Ваал два раза спрашивали, — сообщила Лина, как только Ника вернулась в дом.

— Он ещё здесь? — уточнила она, останавливаясь у двери в кухню. Испортить хорошее настроение повторной встречей с мужчиной в её планы не входило.

— Ушли очень недовольные, — Лина поджала губы, копируя мимику нувориша. — Жакуй в вашем покое, а ворона сидит у окна.

— Потому что прикормили, — недовольно проворчала Хенни, отвлекаясь от приготовления двойной порции омлета с зеленью. — Хотите, чтобы она всё своё семейство на крышу дома притащила?

— Не притащит, — Лина на всякий случай отошла от Хенни. — В скором времени она сядет на яйца птенцов высиживать.

— Во-во, притащит всё своё воронье семейство и полдюжины птенцов в придачу.

— Вот будет потеха, — поддакнула Тёкла.

— Двор и крышу загадят, — заверила Хенни, снимая со сковороды омлет на плоскую тарелку.

Послышались шутки, смешки, загремела утварь.

— Над чем смеётесь? — в раздаточном окне показалась София. — Омлет готов? Где Гуго? Бен сказал бочонок свежего пива откупорить.

Ника прошла в кухню, на ходу приструнивая развеселившуюся прислугу:

— Хватит пустых разговоров, работаем. Клиенты ждут.

Принесла из погреба охлаждённый крем, поставила большое круглое блюдо, перенесла на стол у окна коржи медовика и приступила к его сборке. Предупредила работниц, чтобы её не отвлекали — её нет, ушла, испарилась, — кто ослушается, будет оштрафован.

Работа спорилась; руки с лёгкостью справлялись с непростым делом. Коржи в два яруса ложились ровно, кремовые цветы и листья выходили пусть далёкими от идеала, но симпатичными и, главное, вкусными. Надпись «Самой красивой и любимой» переделывать не пришлось.

Ника любовалась творением рук своих и улыбалась. Результат радовал. Вот что значит хорошее настроение! И время пролетело незаметно. Если сегодня вернётся Кэптен, то она будет счастливой в полной мере.

Но время шло, а Адриана не было. Вот и капитан ночного дозора пожаловал, напомнив своим появлением, что день на исходе. Патрульные ушли дальше, а Алан Матфейсен задержался у входа в кофейню. Взяв Люцифера под уздцы, крепкой рукой сдерживал его беспокойство: конь переступал ногами, прядал ушами, косился в тёмный переулок, откуда нёсся злобный лай разбуженной собаки.

Ника вынесла морковку, и Люцифер принял угощение с присущей ему деликатностью.

— У тебя всё хорошо? — Алан всматривался в непривычно умиротворённое лицо девушки.

— Да. А у тебя? — Ника гладила Люцифера по шелковистой шерсти шеи. Улыбалась. Безветренный тёплый вечер располагал к покою и неспешной беседе.

Мужчина нахмурился:

— Руз, слышал, что Ван дер Ваал сделал тебе предложение стать его женой. Это правда?

— Правда.

— И что ты ответила?

— Ничего. За меня ответила тётушка Филиппина.

Алан вздохнул, а Ника апатично продолжила:

— За меня всё всегда решали брат и мать. Когда они ушли в мир иной, подумала, что наконец-то стала себе хозяйкой, но нет, тут же их место заняла тётя и всё вмиг порешала. Скажи, где справедливость? Я не заслуживаю лучшей участи? Чем я прогневала небеса?

Ника манерно, не хуже Виллемины, повела плечом и вопросительно посмотрела на капитана, не спускавшего с неё внимательных глаз:

— Не понимаю, кому будет плохо, если я останусь старой девой? Думала, отдам долги и заживу спокойно. Но нет, тётушке обязательно надо испортить мою жизнь, загнать в капкан и там добить.

Матфейсен в изумлении вскинул брови:

— Стать женой богатого человека ты называешь испортить себе жизнь?

— Я не люблю господина ювелира, — Ника успокаивала Люцифера поглаживанием. Конь раздувал ноздри, фыркал, топтался на месте. — Алан, скажи, что может быть хуже для женщины, чем каждый день ложиться в постель с нелюбимым мужчиной?

На его удивленный взор ответила с вызовом:

— А вам, мужчинам, каково ложиться в постель с нелюбимой женщиной? Или вам всё равно?

Алан молчал, и Ника настырно напирала:

— Почему молчишь? Ответь, тебе будет всё равно?

Капитан перебросил поводья через голову коня, потрепал его по шее и вздохнул:

— Не будет всё равно, Руз.

— Однако вы ложитесь с нелюбимой женой в постель и исполняете свой супружеский долг с превеликим удовольствием, — Ника брезгливо скривила губы.

Мужчина прочистил горло покашливанием и отвёл глаза:

— Мне пора.

— Что, у меня мысли неправильные? — не унималась она. — Ты любишь одну, а замуж возьмёшь другую. Будешь бегать к любимой тайком, она родит тебе сына или дочь, её муж и знать не будет. Не успеешь оглянуться, как жизнь пройдёт. И что в той жизни хорошего?

Алан отстранил девушку от коня, вскочил в седло:

— Руз, о ком ты говоришь?.. Не забудь закрыть дверь, — бросил через плечо и был таков.

Сердито сопя, Ника закрыла дверь. Не услышав звон колокольчика, подняла голову — висит на месте. Открыла и закрыла дверь снова. Результат тот же. Вздохнула и задвинула засов. Утром Гуго посмотрит, в чём дело и устранит неисправность.

Не понимала, зачем привязалась к Матфейсену? Какая другая женщина? Какие дети? Он любит Виллемину, она любит Кэптена. Бермудский треугольник.

«Всё ты понимаешь, — шевельнулась совесть, подняв с глубин души горький осадок беспомощности и безнадёжности. — Глушишь агрессией своё беспокойство за возможный выбор Ван дер Меера?»

Настроение стремительно падало в бездонную пропасть.

«С Кэптеном же ничего плохого не случилось?» — спрашивала себя девушка и тотчас успокаивала: «Ничего». Но чувствовала, что случилось.

Не дожидаясь ухода работниц, Ника поднялась в мастерскую. Чтобы отвлечь себя от тревожных