Цветы пиона на снегу. Том 4 - Моргана Маро

Колени подогнулись, и Вэнь Шаньяо упал, жмуря глаза от горячих слез, что скатывались по щекам и, срываясь с подбородка, капали на белую одежду шифу.

Пальцы Лу Чуньду мягко, почти невесомо коснулись головы Вэнь Шаньяо.

– Несомненно, все мы когда-то остаемся одни. Но тебе еще очень долго ждать того дня, когда исчезнут те, кто тебе дорог.

– Почему вы в этом так уверены? – хрипло спросил Вэнь Шаньяо.

– Я знаю это. Ты сохранишь жизни других, даже если ради этого придется уничтожить все Царства или противостоять самому Хаосу.

– Шифу… прошу… вернитесь, – с мольбой прошептал Вэнь Шаньяо.

Вздохнув, Лу Чуньду присел перед ним и стер тонкими пальцами слезы с лица ученика, покачав головой.

– Что у тебя за вид? Ты мой ученик, так почему ведешь себя так беспечно?

– Шифу…

– Нет, – твердо произнес Лу Чуньду. – Я знаю, что не должен был жить так долго. Если бы не Сицин, меня не стало бы уже давно.

– Вы мне правда… очень нужны… – Слезы вновь потекли по щекам, и Вэнь Шаньяо даже не попытался утереть их.

Вздохнув, Лу Чуньду притянул к себе ученика и обнял его. От неожиданности Вэнь Шаньяо едва не задохнулся. Уткнувшись лицом в плечо Демона, он вдохнул аромат чая, мыльного корня и травы. Задрожав от рыданий, Вэнь Шаньяо сжал пальцы на спине Лу Чуньду, чувствуя тепло, окутавшее его тело.

– Ты скрасил остатки моей жизни. Спасибо, – прошептал ему на ухо Лу Чуньду. – Позаботься о Доу. Им больше некуда идти.

– Хорошо, – всхлипнув, пообещал Вэнь Шаньяо.

Отстранившись, Лу Чуньду заглянул в глаза своему ученику.

– Я не сказал это при жизни, но скажу сейчас. Я рад, что взял тогда тебя в свои ученики, пускай и повел себя не как учитель. И все же я ни разу не пожалел о своем выборе.

Мягкое свечение окружило тело шифу, его волосы и одежда начали распадаться на сотни сверкающих осколков, подобно мотылькам разлетающимся в стороны.

– Прощай, Шаньяо.

– Шифу!

Вэнь Шаньяо рванулся вперед, но стоило его пальцам коснуться груди Лу Чуньду, как тот полностью рассыпался на осколки. Белое свечение медленно погасло, теперь пещеру заполняли сверкающие искры, оставшиеся от расколотой души.

Пальцы обожгло, и, опустив взгляд, Вэнь Шаньяо взглянул на сверкающий огонек размером с ноготь, сияющий на ладони. Осколок души Лу Чуньду, который не смог раствориться в мироздании.

– Шаньяо?.. – позвала сестра.

– Он… не захотел возвращаться, – не оборачиваясь, хрипло произнес Вэнь Шаньяо. – Я не смог его уговорить.

– Если Чуньду что-то решил, его мнение уже не изменить, – тихо произнес глава Лу. – Нам только остается смириться с этим и подготовить тело к…

Госпожа Бао ощутимо толкнула мужа локтем в бок, заставив замолкнуть. Ее глаза покраснели, а по щекам скатывались слезы.

– Нам нужно кое-что обсудить, так что мы оставим вас, – произнесла она, схватив Лу Аньцзина за локоть, и увела его из пещеры.

Вэнь Шаньяо без сил сидел на полу, пустым взглядом уставившись на осколок души в своей ладони и все еще чувствуя прикосновение шифу.

Так странно. Когда-то он всем сердцем ненавидел этого холодного и равнодушного заклинателя, не ставящего ни во что чужие жизни. Однако ради него пошел в Царство призраков и договорился с самой тетушкой Фагуань. Еще и эта ужасная пугающая пустота в груди, от которой Вэнь Шаньяо не знал, куда деться.

За спиной послышались шаги, и рядом сел Лэн Шуан. Закрыв глаза, Вэнь Шаньяо молча прислонился к его плечу, и слезы вновь скатились со щек.

– Шифу так не хотел возвращаться, – прошептал он.

– Даже духи Небесного порядка не могут жить вечно.

– Его душа, Шуан… – Вэнь Шаньяо задрожал от вновь подступивших рыданий. – Она больше не сможет… переродиться. Шифу и правда больше нет…

Лэн Шуан не ответил, притянув к себе Вэнь Шаньяо, он позволил ему плакать столько, сколько тот мог, пока слезы не закончились, а в голове не стало пусто. Вэнь Шаньяо и не заметил, как уснул. Его разбудил громкий стук веток по крыше. За окном вновь шел снег, укрывая белым полотном сгоревшие горы.

Вэнь Шаньяо поднялся с кровати и, ступая голыми стопами по покрытой снегом земле, покинул дом. В одной нижней рубашке и штанах он не спеша дошел до павильона Наказаний. Некоторое время он молча смотрел на аккуратное здание, внутри которого было непривычно тихо.

Решившись, Вэнь Шаньяо толкнул дверь. Полоса света упала на пол, а следом раздался шорох. Из щелей, с полок и из других комнат показались Доу и замерли при виде Вэнь Шаньяо.

– Он не вернется, – осипшим голосом произнес Вэнь Шаньяо. – Вашего хозяина больше нет.

Доу в недоумении переглянулись, издав тихий писк.

Внезапная тяжесть сковала ноги, и Вэнь Шаньяо с трудом дошел до комнаты с видом на пруд и без сил сел за стол, за которым они с шифу пили чай или обсуждали новые мелодии. Доу поспешили принести чайник с угощениями, даже разлили чай по двум пиалам, так и не поняв, почему Вэнь Шаньяо ни к чему не прикоснулся.

– Шифу доверил вас мне, – подняв одного Доу на ладони, произнес он. Тот послушно пискнул, обняв Вэнь Шаньяо за большой палец. – Я не хочу, чтобы это место пустовало. Присматривайте за ним, хорошо?

Доу послушно закивали, и Вэнь Шаньяо наконец отпил из пиалы, но так и не почувствовал вкус чая. Голова казалась тяжелой, а мысли с трудом возникали и тут же потухали. Вэнь Шаньяо хотелось вновь лечь, свернуться калачиком и уснуть, чтобы после пробуждения обнаружить, что случившееся – плохой сон. Очень мучительный и страшный сон, который все никак не закончится.

Вэнь Шаньяо просидел так остаток ночи и весь следующий день. Он смотрел в окно и перебирал струны белого гуциня, вслушиваясь в грустную мелодию, наполнившую пик Демона. Он не помнил, чтобы учил ее, – пальцы двигались сами, словно ими управлял гуцинь, оплакивая своего хозяина.

Сзади раздались шаги, Вэнь Шаньяо смахнул со щеки слезу и вздрогнул, когда на его плечи опустился теплый плащ с черным мехом на воротнике.

– Как давно ты тут сидишь? – тихо спросил волк, сев рядом.

– Не знаю. Не могу уйти отсюда.

Доу поспешили вновь нагреть воду для чая, но Лэн Шуан жестом остановил их; сняв с пояса сосуд с вином, он протянул его Вэнь Шаньяо. Тот молча взглянул в серые глаза.

– Обезьянье вино. Крепче ничего не нашел.

Помедлив, Вэнь Шаньяо взял сосуд и, откупорив его, почувствовал аромат забродивших ягод. Запрокинув голову, он сделал большой глоток. Горло обожгло, а в