СФСР - Алексей Небоходов

– Мы знали риск. Нужно помнить, ради чего он погиб – ради жизни, которую мы вернули.

Они снова замолчали. В тишине между ними были уважение к подвигу Андрея и горечь утраты. Аркадия терзала вина, Алексея – тяжёлое, холодное чувство ответственности.

За окнами постепенно светлело. Первые лучи солнца осторожно освещали лица людей, которые пытались осознать своё спасение. Усталость была во всём, но вместе с ней появилась тихая надежда, что жертва была не напрасной.

Ксения закончила обход, подошла к Алине и мягко коснулась её плеча. Та подняла на неё взгляд, пронзающий болью и пониманием. Повисла тишина, наполненная взаимным уважением и поддержкой. Ксения осторожно села рядом, давая Алине самой решить, когда заговорить.

Аркадий крепче обнял Полину, почувствовав её тепло. Он впервые позволил себе расслабиться и осознать, что кошмар позади. Но сердце продолжала сжимать горечь потери, напоминая о запредельной цене свободы.

Алексей вновь окинул взглядом всех в ангаре, запоминая каждое лицо этой переломной ночи. Он знал: это только начало, и никто не ведал, сколько ещё придётся отдать, чтобы вернуть жизнь своей стране.

Глава 17

Утро ворвалось в ангар, звеня, точно пустое ведро, упавшее на бетон. Освобождённые женщины, ошарашенные нежданным счастьем, осторожно трогали себя, друг друга и все вокруг, проверяя, не галлюцинация ли это.

Ксения стояла посреди ангара, напоминая учительницу, которой вместо алгебры поручили вести физкультуру. Лицо её выражало решимость вперемешку с изумлением от внезапного лидерства.

Она громко прочистила горло, и несколько женщин инстинктивно пригнулись, ожидая подвоха.

– Дорогие женщины! – торжественно начала Ксения, будто ведущая сельского утренника. – Мы свободны и теперь можем делать, что захотим!

Женщины переглянулись так, будто им предложили прыгать без парашюта.

– Нам больше не нужны указания, – продолжила она, чувствуя, как в её голосе появляется сила. – Теперь мы сами решаем, где и как жить!

Некоторые робко кивнули, хотя на лицах ясно читалось: «А кто будет платить за квартиру и еду?»

Ксения улыбнулась, заметив сомнения:

– В конце концов, хуже уже не будет. Это ведь уже кое—что!

Её улыбка заразила остальных, перерастая в тихое хихиканье, а потом и вовсе в нервный смех, от которого вибрировали стены.

Вдохновлённая реакцией, Ксения решила перейти к истории своей жизни, рассчитывая укрепить общий дух:

– Девочки, самое время рассказать вам, как я дошла до такой жизни и почему решила, что хуже точно уже не станет.

Женщины притихли, готовясь услышать трагедию с драматическими паузами.

– Я родилась в семье, которую все называли «приличной». Отец и мама были чиновниками, и мы жили настолько элитно, что даже мусор выносили в дизайнерских пакетах. С детства я привыкла к роскоши и тому, что любые проблемы решали родители. В школе я не списывала, списывали с меня. Те, кто это делал, получали пятёрки, а я – похвалу за доброту. Школу закончила с золотой медалью, хотя до сих пор не знаю, где Азовское море и буква «ё» на клавиатуре.

В ангаре засмеялись, атмосфера постепенно теплела.

– Потом институт, выбранный родителями. Специальность называлась красиво, вроде «государственное управление международными конфликтами с элементами психоанализа». Учили нас всему, кроме того, что написано в дипломе. На практике в Министерстве мы клеили конверты, притворяясь, что работаем с международными договорами. Вечером улыбались на банкетах, стараясь не уронить канапе. Идеальный тренинг для чиновника!

В дальнем углу кто—то засмеялся громче остальных, и Ксения с облегчением продолжила:

– Однажды родители решили выдать меня замуж. Кандидатом оказался сосед Николай Белозёров, солидный чиновник, годившийся мне в отцы, с такой улыбкой, что даже наш лабрадор прятался под диван при его появлении. Я отказалась, заявив, что лучше буду старой девой с десятью кошками, чем женой Николая, потратившего жизнь на приобретение лысой головы и надменной ухмылки.

Женщины уже открыто смеялись, впервые за долгое время расслабившись.

– Потом родители погибли в автокатастрофе, и мне предложили опекуна. Угадайте, кого? Николая, конечно. Я отказалась, ведь одно дело замужество, совсем другое – его опека. Но тут пришёл этот чудный закон о рабстве, и Николай сделал меня своей собственностью. Признаться, лучше бы я десять раз вышла замуж, чем пережила то, что произошло потом.

Смех стих, сменившись полным пониманием и сочувствием.

– И знаете, девочки, в какой—то момент я решила: хватит! Эта жизнь уже не моя. Я хочу не просто выживать – хочу жить по—настоящему. А для этого нам нужно держаться вместе, никому не подчиняться и создать свободные, независимые женские отряды. Будем сами выбирать, куда идти и что делать. И главное – никаких больше Белозёровых в нашей жизни!

Последние слова вызвали дружный смех и бурные аплодисменты. Кто—то из женщин вскочил с места и выкрикнул:

– Верно! Долой лысых и надменных!

Весь ангар подхватил:

– Долой лысых! Долой надменных!

Смеясь, Ксения подняла руки, успокаивая женщин:

– Итак, сестры! С этого дня мы свободны! Осталось решить, как назвать наши отряды. Пусть название будет таким, чтобы Николай и подобные ему облысели окончательно!

Ангар вновь взорвался смехом – уже уверенным и решительным. Женщины впервые поверили, что жизнь может стать не только борьбой, но и увлекательным приключением – абсурдным, безумным, но необходимым, чтобы снова ощутить себя живыми.

К моменту, когда солнце окончательно встало над горизонтом, женщины стихийно разбились на небольшие группы, больше похожие на кружки по интересам, чем на боевые формирования. Одна группа собралась вокруг бывшей учительницы химии, которая с энтузиазмом объясняла, как из подручных средств сделать дымовую шашку и даже простейшую взрывчатку. Женщина явно впервые за долгое время говорила о чём—то действительно увлекательном, а не о растворах серной кислоты.

Другая группа, во главе с бывшей театральной актрисой, бурно обсуждала маскировку и грим. Дискуссия быстро перешла от практического применения к художественному творчеству: кто—то предложил наносить грим, как у персонажей «Звёздных войн», кто—то настаивал на образах амазонок. В итоге решили совместить устрашающий грим с элегантностью вечернего макияжа.

Третья группа, ведомая бывшей бухгалтершей – непререкаемым авторитетом по организации, уже составляла таблицы, графики и расписания. Даже боевые операции разбили на этапы с дедлайнами и KPI. Через десять минут у них было расписано буквально всё: кто, когда и куда пойдёт, что возьмёт с собой, и даже количество калорий, необходимых бойцам на выполнение задачи.

Ксения наблюдала за хаосом с улыбкой, понимая, что организованности от женщин пока ждать не стоит, зато энтузиазма хватит на несколько восстаний подряд. Она переходила от группы к группе, балансируя между поощрением инициативы и попытками хоть как—то упорядочить этот живой