Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Минимум пять часов, — Кирсанов задумался. — Впрочем, Никита Анатольевич, я подозреваю, что жизнь этого человека вас не трогает.

— Вы правы, — сухо ответил Никита. — Он жив лишь благодаря своей памяти.

— А не секрет, что именно вам нужно?

— Лица людей, с которым он встречался за последние три месяца. Имена, номера телефонов.

— Хм, каков у вас разброс желаний, — ментат покрутил в руках свою трость. — Найдите художника. Я с помощью одной методики передам ему в мозг образы. Проверю, как это работает.

— Художник есть, — подтвердил Никита. — Пока вы отдыхаете, мы привезем его сюда. А пока прошу вас подняться в мой кабинет. Поужинаете, поспите пару часов. Я приношу свои извинения, что не приглашаю вас в свое имение в гости, но мне важен результат, и как можно скорее.

— Я понимаю, — кивнул Кирсанов. — Не стоит разводить вокруг меня суету. Ведите в свои апартаменты.

Никита устроил ментата в кабинете и приказал Лязгуну со Слоном неотрывно находится при Остапе Демьяновиче, а сам заглянул к барону Коваленко, который до сих пор находился на рабочем месте. Станислав Евгеньевич обрадовался и загрузил молодого волхва многочисленными задачами. Проговорили долго, обсуждая перспективы развития мануфактур, расширение военных заказов не только для армии и флота, но и для гражданской авиации, тем более что уже Шереметевы по своим каналам выходили на барона. Номенклатура пока обсуждалась, ничего конкретного.

— Локтевы согласились на сотрудничество, — обрадовал Никиту Коваленко. — Я уже отправил наших представителей и юристов для подписания договора о поставке мориона, горного хрусталя, аметиста и оникса на наши площади.

— Каковы условия Локтевых? Самые наглые, конечно, — улыбнулся Никита.

— По два процента акций «Изумруда» и «Гранита, первая партия накопителей в количестве тысячи штук в личное пользование.

— Куда им столько «Нимф»? — удивился волхв. — Солить собрались, что ли?

Коваленко лишь руками развел.

— Накопитель — не стратегический артефакт. Может, в качестве презента зарубежным партнерам или для своих работников.

— Пятьсот, — решил Никита. — Иначе мои девочки возмутятся. Нечего баловать Локтевых. Не тот калибр. По акциям согласен.

— Тогда я предупрежу наших юристов, — кивнул барон. — Андрей уже сигнализировал мне, что помещение и склады для нового предприятия готовы. Пакет документов ждет подписания. Но лишь после Коловорота. Работников тоже нашли.

— Время терпит, — махнул рукой Никита. — Вы не едете в Петербург, Станислав Евгеньевич?

— Детей отпущу, а сам с женой здесь останусь, — барон вздохнул. — Что-то скучный я стал в последнее время. Как бирюк в норе. Старею, кажется.

— А вот так думать не стоит, — Никита поднялся. — Найдите себе развлечение. Кстати, в гости заезжайте как-нибудь. Я с Тамарой посещу в конце года Ассамблею, а вас приглашаю в первую неделю нового года в «Гнездо». Со всем семейством. Жена хочет с вашим Андреем обстоятельно поговорить. Вот и устроим вечер. В шахматы сыграем или бильярд предпочитаете?

— Вы же, Никита Анатольевич, себя плохим игроком позиционируете! — усмехнулся Коваленко.

— А вы меня и проэкзаменуете, — отшутился Никита, и взглянув на часы, попрощался. Пора было идти в подвал и продолжать допрос. Позвонил Тагир и предупредил, что художника уже доставили.

Через два часа он по образам, вложенным в его память ментатом Кирсановым, нарисовал целую галерею образов. На отдельном листе неровным почерком легли цифры, которые тут же стали пробивать по базе. И выяснилось, что несколько из них вообще ни на кого не зарегистрированы. Их записали отдельно и передали Никите.

А портреты, нарисованные черным грифелем на бумаге, ушли к специалистам внутренней СБ. Предстояло проверить их по базам Вологодского Департамента полиции, где у Корниенко были нужные дружеские связи.

Утренний звонок телефона разбудил Никиту в постели. Осторожно сняв с груди руку Тамары, обхватившей его во сне, и уткнувшейся куда-то в подмышку головой, он повернулся и быстро сцапал аппарат, нажав на вызов.

— Слушаю, — хрипловато выдавил Никита.

— Пробили этих субчиков, Никита Анатольевич, — голос у Корниенко был довольным. — Шестерых программа опознала как бывших бойцов военизированных команд, а вот еще один довольно интересный тип. Правда, программа дает всего сорок девять процентов схожести, но в галерее лиц он выделяется.

— Чем, Федор Петрович? Не тяни, Перуном заклинаю! — пришлось повысить голос. Покосившись, обнаружил, что Тамара уже проснулась, но глаза не открывает. Ее выдавали подергивающиеся веки. Не удержавшись, прошептал в ухо: — Хитрюга! Я тебя раскусил!

— Журналист, работает в нескольких редакциях внештатным корреспондентом. Итальянец, но в России живет большую часть времени, — ответил начальник СБ. — Серджио Бертони зовут. Есть еще информация, как бы не к разглашению. Его подозревают в агентурной связи с Ватиканом и Папской Инквизицией.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Никита. — Скорее всего, это он и есть. Ладно, Федор Петрович, спасибо тебе. Будем выжимать из этого типа все, что получится. Отбой!

Тамара легонько хлопнула его по лбу ладошкой, как только он положил телефон на тумбочку.

— Ничего я не хитрюга! — прижимаясь к нему, нарочито сердито пробурчала она. — Это твой противный звонок разбудил меня! Сегодня выходной, кстати! Во сколько ты домой приехал? В час ночи! Как будешь исправляться?

— Как ты пожелаешь, — Никита сделал невинные глаза. — Хотя на твоем месте я бы еще поспал!

— Уже не получится! — сверкнула глазами Берегиня, обхватывая шею Никиты руками. — А у тебя всего лишь час до той минуты, когда сюда ворвутся вопящие охотники за скальпами! Не теряй времени даром!

****

— Давайте вкратце, что там по нашему клиенту, — энергично растерев лицо ладонями, Никита посмотрел на «оперативный штаб», собравшийся в кабинете. — Яна, Роман! Выяснили, чей был след?

— Да, — взял слово Роман, перед этим переглянувшись с чародейкой. — След привел к дому Лычкова — сотрудника «Изумруда». Сначала мы засомневались. Может, случайные переплетения аурных следов, но потом Петр Федорович дал нам расклад по этому человеку, и мы уже более тщательно отследили маршрут Лычкова. Оказывается, он все время ходит одной и той же дорогой, у него нет приятелей, с которыми можно поговорить за жизнь, в карты поиграть, да просто пивка попить. Он все время один. Работа — дом. Да, пиво он выпивает, но опять же без компании. Крайне замкнутый и нелюдимый человек.

Корниенко согласно кивнул, бесшумно перекатывая ручку по листку бумаги. Он заметно нервничал.

— Чтобы оказаться на другом конце города, да еще в районе, где находится дом Краусе — странность для его образа жизни очень заметная, — продолжил Роман. — Если бы Лычков облюбовал этот маршрут ради своих пеших прогулок, мы бы не были столь категоричны. Но теперь утверждаем: этот волхв появлялся возле дома Краусе не случайно. Он играл демаскирующую роль, отводя взгляд от похитителей. В деле Лычков не участвовал, боясь засветиться,