Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

— Саблезубые?

— И чешуйчатые, — добавил Наум Егорович. И ещё тише произнёс: — Они желают захватить мир. Во славу мышиного императора!

Что-то в дальнем углу брякнуло, заставив Льва Евгеньевича подскочить.

А то…

— Видите. Слушают. Мыши и голоса. Мыши снаружи, а голоса внутри.

— Сейчас?

Наум Егорович кивнул, но уточнил:

— Сейчас молчат. Но вообще да, внутри. Так, щекочутся. Череп. Это неприятно. А ещё грозятся его вскрыть и достать мозг, если я вам помогу.

— Кажется… — выражение лица Льва Евгеньевича было трудноопределимо. — Вам стоит… отдохнуть… мы пока… подумаем, как вас можно защитить. Вы присядьте. Присядьте… вот, на диванчик.

Диванчик тоже имелся.

— А я выйду… ненадолго…

И вышел.

С доктором.

Наум Егорович склонился над чертежами. Потом почесал нос, изо всех сил стараясь не пялится на камеру, и пробормотал:

— Мыши… везде мыши! И голоса… но ничего… мы их обманем… всех обманем, да? Мы сделаем бомбу! — это он произнёс громко и радостно. Почему-то казалось, что профессора не только смотрят, но и слушают. Пусть вот и послушают.

Никто в здравом уме не допустит к работе не совсем нормального человека, который планирует сделать бомбу. Хотя, конечно, никто в здравом уме и с пробоями связываться не рискнёт, но…

Листик он поднёс к носу.

Понюхал.

Потом встал, прошёлся по кабинету и, оказавшись у порога, положил листик на пол.

Прислушался:

— … а я предупреждал, что он не в том состоянии, чтобы работать. Вы ведь сами слышали этот бред! — доктор говорил громко и нервно, явно оправдываясь.

Второй листик лёг рядом с первым и, задумавшись, Наум Егорович повернул его одной стороной, а потом другой. Нет, что-то было в этом рисунке такое, негармоничное.

— … да, несомненно, это может быть следствием интоксикации. Я не знаю, в какой дозе ему давали препараты, а побочки у них, сами знаете, хватает. Но возможно, что дело не в лекарствах.

— И как понять?

— Я не психиатр! Хотите, консультируйтесь…

— Да что вы так нервничаете⁈

— Да потому что сначала одно требуют, потом другое… я предупреждал, что препарат нестабилен? Предупреждал. Что нужны клинические испытания, исследования, что нашей группы мало, а в итоге… да и исполнитель опять же. Извините, но та особа не производила впечатления человека, который будет действовать строго по инструкции. А теперь кто будет виноват? Я?

Рисунок не складывался.

Вот некрасиво и всё тут.

Наум Егорович поменял листики местами.

— Никто вас не винит. В самом-то деле… я просто хочу понять, как нам стоит поступить… на данном этапе, конечно, скорее нужны его патенты, чем он сам, но в дальнейшем… придётся или искать нового специалиста, или…

— Если так… думаю, откапать недельку. Витамины там, физраствор. Стимулируем работу печени и почек. Если дело в химии, то выведем. Ну или будет ясно, в химии ли дело. Так-то, даже с шизофренией люди работают. Главное, вывести из острой фазы.

— Знаете… — прозвучал нервный смешок. — Я не готов в наших условиях брать в команду работающего шизофреника…

Какой умный человек.

Жаль, что в остальном дурак.

А листики состыковались. Наум Егорович не знал точно, что у него вышло, но ничего так… дверь открылась и Лев Евгеньевич едва не наступил.

— Что вы…

— Красиво, — сказал Наум Егорович. — Видите?

— Я… погодите… так… осторожно, только… ну конечно! Необходимо дублирование… контуры нужно разделить физически, тем самым…

Лев Евгеньевич явно вдохновился.

Аж приятно стало. Порадовал хорошего человека. Ладно, судя по всему, не очень хорошего, но ведь всё равно порадовал.

— Знаете, кажется, я несколько поспешил… буду рад сотрудничеству… — Науму Егоровичу потрясли руку. — Отдыхайте и возвращайтесь. Нам нужны люди с таким нестандартным мышлением… кто бы мог подумать, убрать питание, заменив…

Назад возвращались в тишине.

И уже на улице Наум Егорович вдохнул теплый воздух, сказав:

— А день-то хороший…

— Чудесный просто, — буркнул доктор. И Пётр появился из ниоткуда, заняв место за плечом. — Сейчас мы вас устроим в нашем… санатории. К сожалению, сами видите, ситуация неоднозначная. Надеюсь, ремонт не займёт много времени, но пока идёт, придётся потерпеть. Постараемся найти вам хорошую палату…

С соседом.

Палата располагалась возле туалета, хотя им внутри и не пахло. Комната была невелика. И место в ней хватило на пару кроватей, стол и две тумбочки. Прям типично-больничная обстановка.

— Это… что? — доктор указал на человека, который лежал на кровати, заботливо укрытый тонким одеяльцем. — Это… кто?

Пациент тоненько всхрапнул и повернулся на спину.

— Что он тут делает⁈

— Распоряжение Вахрякова.

— Что⁈

— Сегодня привезли, — Пётр поправил сползшее было одеяльце.

— Почему я не знаю?

— Без понятия. Все вопросы к начальству.

— Господи… как работать в таких условиях⁈ Николаю Леонтьевичу покой нужен, а тут…

— Он спокойный вроде, — Петр не особо впечатлился и повторил. — Говорю ж, все вопросы — к начальнику охраны. Моё дело маленькое…

Помолчал и добавил:

— Ты бы, док, тоже не кипишил. Это ж на пару дней всего. Один алкаш, второй шизик. Как-нибудь да уживутся. Может, подружатся ещё.

Прозвучало на диво многообещающе.

Глава 37

Глава 37 Где рассказывается о доме и не только о нём

Вся деревня жила в постоянном трахе перед чудовищем.

О двусмысленности некоторых опечаток

Дежурный подавил зевок, пытаясь стряхнуть липкую дремоту. День выдался на диво скучным. Видать, от жары, которая накатила на город, даже обычные шизики попритихли, не говоря уже о старухах с их потерявшимися котиками и жалобами на соседей, которые совершенно точно что-то там незаконное творят. Может, самогон варят, а может, облучают мирных граждан микроволновками.

И понять граждан можно.

Вон, кондиционер худо-бедно дребезжит, но всё одно воздух в помещении тягучий, застоявшийся. И жарко. Несмотря ни на что, жарко.

И пот ползёт по спине, щекочется.

Свалить бы домой, да… Тихонин подавил вздох вместе с робким желанием. Начальник в участке был новый. Ладно бы начальник, но и половина состава поменялась.

Сходил, называется, на больничный.

А всё Динка, мол, она уже в этом месяце отпрашивалась, и стало быть, Тихонина очередь с младшенькой сидеть. Нет, так-то он не против был. И даже обрадовался предложению. Тогда он вообще подумывал о смене работы, потому что не дурак и не слепой, и замечал, что вокруг происходит. И понимал, что рано или поздно он