Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

Они, как Ульяна, искали любви.

Поверили в любовь.

А…

Выдохнуть. И успокоиться.

— Всё хорошо, Уль. Ты никого и не убила. Мы сейчас иначе сделаем… этот… Р-родион на камеру всё повторит. Подробно. А Игорёк пробьёт контакты этих девушек. Родню поищем. И того, кто дела ведет о пропаже.

Последнее было сказано неуверенно.

— Думаешь, они есть? — тьма внутри нашёптывала, что с ней куда надёжней, чем с полицией.

— Не знаю. Не хочу тебе врать, но… если бы они пропали здесь, тогда точно дела были бы. А они улетели. Сами. Добровольно. И даже если дело завели бы, то…

— Кто станет их искать там?

— Именно…

— Тогда… какой смысл?

— Сделать так, чтобы на эту схему обратили внимание? — предположил Мелецкий. — Он ведь наверняка не один такой. Есть другие…

Сила колыхнулась.

И Ульяна поняла, что ещё немного и не сдержит. Она стиснула зубы, но почему-то стало только хуже.

— Д-думаешь?

— Почти уверен. Уж больно всё отработано. И на одном много не заработаешь… да и тоже это всё… странно.

Сила требовала… возмездия?

Нет. Ульяна не готова на возмездие. Значит… значит, надо думать. Включать голову, а не одни страдания. У неё ведь голова светлая.

Ей все об этом говорили.

— Почему? — поинтересовался Василий. — Красивая рабыня дорого стоит.

— Это у вас. У нас тоже немало, но не столько, чтобы хватило и на оплату услуг такого Родиона, и на представление. Очаровать девушку не так и просто. Если он изображал удачливого бизнесмена, то должен был соответствовать. Одежда. Машина. Квартира. Привычки. Стало быть, цветы, рестораны и подарки, даже если без размаха, то всё равно. Это недёшево.

Разум зацепился за слово.

Очаровать?

Нет уж… хватит. Ульяна больше не позволит им никого очаровывать.

— Пусть он всем отныне внушает только отвращение. Он и остальные, подобные ему, кто влюблял в себя девушек, а потом продавал их, — уточнила Ульяна на всякий случай. И вспомнила. — До тех пор, пока они сами не раскаются. В полиции! С чистосердечным признанием.

Она прислушалась к себе, пытаясь понять, получилось ли хоть что-то.

Сила вырвалась и, заложив спираль, с громким хлопком растворилась.

— А палач, — заметил Василий, прижимая к груди портфель так, будто это могло его защитить. — Всё же был бы милосердней…

— Вась, — Данила закинул ему руку на плечи. — Ты… ты такие вещи не говори. Вслух.

— Почему?

— Потому что девушки у нас какие?

— Красивые?

— И это тоже правильный ответ. А ещё очень добрые. Запомни.

— Но…

— Просто запомни, Вась. Ладно? Красивые, добрые и милосердные.

— Я понял, — руку Данилы Василий аккуратно с шеи снял. — Не палач милосерднее Ульяны, но Ульяна милосерднее палача. Так?

— Примерно, — Мелецкий вздохнул и, явно из врождённой вредности — уж больно пакостливым было выражение лица, — похлопал Василия по плечу.

И пылинку смахнул.

А потом поглядел на Ульяну и поинтересовался:

— Ты как?

— Отпустило, — ответила Ульяна честно, хотя тьма там, внутри, никуда не исчезла. Она нашёптывала, что это всё ерунда, мелочи. Подумаешь… отвращение.

Что этакого проклятья могут и вовсе не заметить. И надо бы так, что заметили.

— Хотя всё равно как-то… не знаю. Оно будто внутри сидит. И шепчет, шепчет…

— А ты не слушай, — Мелецкий снова обнял её. — Пусть шепчет. Ты же не слушаешь?

— Хочется.

— И мне порой хочется. И вообще нет таких людей, которым бы не хотелось время от времени убить ближнего своего.

— Для демонов подобные желания вполне естественны, — заметил Василий.

— Видишь. Дело не в желаниях, Уль. Дело в том, идёшь ли ты на поводу их или подчиняешь себе. Как-то вот так, что ли.

И пожалуй, в этом была своя правда.

Глава 36

Глава 36 В которой говорится о науке и дружбе

Между ногами ему прилетело перило, и Гарри охнул, согнув его надвое.

О пользе отложений меди в некоторых частях организма

Лаборатория располагалась в соседнем строении. Вытянутое, характерной формы стандартного больничного комплекса, оно обращало внимание не столько этой формой или белым цветом, сколько наличием решеток на окнах. И если Наум Егорович правильно понял, то решетки были не из простых. Уж больно форма характерная. Такие выпускает одна небольшая семейная почти фирма, занимающаяся установкой магмодифицированных охранных систем.

Стальная дверь и система пропусков окончательно убедили, что в эту лабораторию заглянуть стоило. Правда, дверь отчего-то была распахнута и придавлена кирпичом, а система не работала. Черные зеркала мониторов пункта охраны намекали, что что-то в этой лаборатории не ладится. У выхода дежурил ещё один санитар, от которого тянуло силой, да и выправка намекала, что службу он начинал отнюдь не в медучреждении. Наум Егорович скукожился, стараясь выглядит безобидным и напуганным человеком. Порадовало, что затекшее от долгого лежания тело само двигалось рывками, угловато.

— Что тут происходит? — доктор остановился на проходной.

— Электричество пропало, — парень поднялся.

— Давно?

— Да только что. Вот было-было, а потом раз и… где-то на линии повреждение.

— Как может быть на линии повреждение, если эта линия… — доктор осёкся и поглядел на пол. Наум Егорович тоже поглядел. Пол был бетонным и укрепленным. Если проводку вели под ним, то у ребят определённо проблемы.

— Пока запасной пытаются подключить, но чегой-то там не выходит, — парень зевнул.

Похоже, несмотря на выправку, спокойная местная жизнь его изрядно расслабила.

— А вы идите. Евгеньич предупреждал. Только спускаться придётся по лестнице, лифты тоже обрубило.

— А… — похоже, желание продемонстрировать чудесную лабораторию исчезло. — Я…

— Идите, там вроде всё норм. Отдельный же источник.

— Это мыши, — сказал Наум Егорович, протиснувшись в узкую щель прохода. Поворотные механизмы пропускного барьера тоже заклинило.

— Что?

— Мыши. Мыши грызут провода. Понимаете?

Доктор ничего не ответил, а вот глянул с подозрением.

— Прошу, — выдавил он, указывая в сторону. Наум Егорович вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть что-то, но получилось захватить лишь ещё одну дверь, кстати, тоже кирпичом придавленную. За дверью виднелся кусок коридора.

— А там что? — уточнил он, указывая на дверь.

— Здесь? Это просто ещё