Доля Пути: Лето - Константин Пирожков

Поняв, что схватка проиграна, он гордо вскинул голову, мол, умру не сломленным.

— Ну что ты? Как раз с тобой нам совсем некуда спешить, — произнёс я первую в его жизни фразу на русском и впечатал «Омрак» ему в лоб.

***

Я смотрел на чёрного ведуна, распятого на земле и морально настраивал себя. Колышки и верёвки нашлись в перемётной сумке, на боку убитой мной лошади. Веки предводителя банды дрогнули и он начал приходить в себя.

«Знающих мой Омрак вырубает всего минут на пятнадцать», — отстранённо подумал я.

Меж тем, ведун-отступник дико вращал глазами и пытался освободиться от пут — он начал понимать, что его ждёт. Вообще, со стороны, зрелище наверно комичное — на земле распятый "реконструктор раннего средневековья", а над ним стоит мужик в одних трусах, весь покрытый пылью, ссадинами и явно не своей кровью. — То ли качественный хоррор-квест, то ли съёмки малобюджетного исторического фильма.

А потом, я впервые, в своей жизни, пытал человека. Да, это Сон, но я уверен, что психологически я ощутил всю палитру эмоций — и когда убивал тринадцать его подельников, и когда применял на нём самые болезненные из своих долей. «Грожь», «Полох», «Искра», «Смута»... Я не спешил, чтобы он не сдох раньше времени. Применение долей чередовал с обычным ножом, которых у ведуна оказалось аж четыре штуки. Сей процесс не доставлял мне удовольствия, но наполнял меня какой-то суровой решимостью — добиться нужного результата.

Когда пускающий слюни и обгадившийся кусок мяса захныкал, как малое дитя, я и без знания древнего фарси, понял, что он готов быть моим рабом, вещью, чем угодно. Я, даже с каким-то облегчением, всадил узкий клинок, похожий на стилет, ему в глаз. В левый. Который он вырезал мне, при нашей первой встрече.

Как только его тело перестало дёргаться, мир вокруг дрогнул, да так сильно, будто Идущий невероятной Силы применил одно из Знаний высшего порядка. Я пригнулся, заозирался по сторонам, не зная откуда ждать новой атаки и тут свет померк.

***

Я будто оказался в стоп кадре фильма — на бесконечно долгое мгновение, мир вокруг замер, без единого движения и звука, а затем время "включили" снова. Горная весна встретила меня бодрящей прохладой и свежестью пробуждающейся природы.

«Интересно. Это — Сон во Сне? Или второй раунд?».

Я нагнулся к знакомому ручью и стал смывать с себя грязь и кровь. Поняв, что косметическими мерами не обойтись, я просто лёг на дно, погрузившись в обжигающе ледяную воду с головой. Но моё разгорячённое битвой тело даже не почувствовало этого холода. Выбравшись на берег, я встряхнулся, как собака, раскрыл на себе долю «Благо», которая сразу начала согревать меня и высушивать лишнюю влагу, и потопал на заветную полянку.

Изменения бросались в глаза — навеса не было, как и стола, и костра. Родник бил из под земли, но оба каменных сидения стояли рядом и в стороне, перед небольшой грядкой, на которой распустились цветы, соперничающие друг с другом оригинальностью форм и разнообразием красок. Наставник сидел и созерцал. На соседнем камне стопкой лежал мой комплект одежды. Подойдя, я надел грубые, но удобные штаны и рубаху, обулся и молча сел на камень, не мешая Наставнику наслаждаться результатом своего труда.

— Что чувствуешь? — спросил он, не отрывая взгляда от цветов.

Я понял, о чём он спрашивает.

— Покой.

— Злоба, ненависть? — в его голосе появились пытливые интонации.

— Нет, — подумав немного, ответил я. — Это похоже на умиротворение после хорошо выполненной работы. Я будто провёл уборку, при этом и сам очистился.

— Запомни это чувство, Или́я — чувство исполненного возмездия. Не месть, что отравляет душу злобой, а именно возмездие, которое необходимо тогда, когда ни людские законы, ни кара богов не способны восстановить справедливость. Конечно, это были всего лишь воспоминания, но в явном мире, в твоём настоящем бытие, тебе не раз придётся постигать разницу между чёрной местью и справедливым возмездием.

— Я запомню, Наставник.

Снова наступило молчание, которое нарушил я:

— Очень красивые цветы.

— Все до единого взошли, — с гордостью произнёс он. — Ни одно семечко не пропало.

— Это тоже знания и искусство, — сказал я.

Впервые, с моего появления на поляне, он взглянул на меня, как показалось, с одобрением. Своим прутиком он указал на один из цветков, отдалённо напоминающий Хризантему.

— Взгляни на этот цветок, Или́я. Называется он Селена. По легенде, сей цветок носит имя одной из Первых. Её брат пал, усмиряя вместе с родичами, один из взбунтовавшихся Миров. Ещё до Циклов это было. Сестра запретила родичам мстить за павшего, а на месте его погребения, вскоре выросли эти цветы. Ничего не напоминает название?

— Селена..., — я задумался. — Кажется, что-то связанное с Луной.

Наставник тяжело вздохнул и с горькой иронией сказал:

— Люди... Живёте только сегодняшним днём. Э-хе-хех. Посмотри-ка — лазурная сердцевина, золотой обод